Что-то будто стучало и трепыхалось на балконе. Девушка распахнула дверь и увидела вздрагивающее на полу крошечное птичье тельце.
Она взяла в руки ещё теплый комочек, бьющийся в судорогах, и держала его на ладонях. Крошечная грудка лихорадочно и быстро вздымалась и опускалась, но все реже и реже. Птичка ещё пару раз встрепенулась, пытаясь расправить крылышки, но вдруг ещё больше выгнула и без того свернутую шейку и замерла с приоткрытым клювиком и глазками, подернутыми белой пленкой.
Вероятно, пташка залетела в приоткрытое балконное окно ещё когда Яр был здесь, и из-за музыки они не услышали, как она билась в окно в попытке вырваться на волю. Но теперь её уже нельзя было спасти.
Какое-то горькое чувство безысходности овладело Ларой.
Бесик проснулся, приподнял голову и вопросительно смотрел на неё. Она забыла закрыть балкон, по босым ногам дуло холодом.
Девушка ещё раз взглянула на безжизненное тельце. Сердце в её груди колотилось больно и быстро, как будто она сама была умирающей птицей.
Лара верила в знаки, и всё это ей не нравилось. Сбежавший Яр, странные видения, образы недописанной картины и эта мёртвая пташка, казалось, не сулили ничего хорошего.
«Но, быть может, — успокоила она себя, — это означает конец старой жизни и начало чего-то нового. Ведь чтобы что-то родилось, прежнее должно уйти. В любом случае, надо выпить».
Она завернула птичку в носовой платок и положила обратно на балкон. Завтра нужно будет прогуляться и вынести её куда-нибудь в лес. Но не сегодня. Не сегодня…
Лара наполнила бокал красным вином и вернулась в комнату. В задумчивости стоя перед занавешенным полотном, она сделала пару глотков. Внутри потеплело. Она вздохнула и откинула в сторону серый бархат. Наконец, хотелось продолжать.
* * *
Теперь уже ничто не могло её остановить. Она обмакнула кисть в чёрную краску, смешала с фиолетовым и коснулась холста. Зеркало перед девушкой на картине оживало. Причудливая кованая рама, казалось, была соткана из множества извивающихся веток старого сучковатого дерева — веток неживых, застывших, безлистных. Но угроза в глазах отражающегося демона не была застывшей, нет, он смотрел прямо на невесту неподвижным, но будто пожирающим взглядом. Казалось, ещё мгновение, и он сделает шаг ей навстречу, это была грозная агрессивная сила в движении. Его заросшее чёрной шерстью тело подалось вперёд, он склонил голову и смотрел угрюмо и злобно из-под нависших кустистых бровей.
Несмотря на то, что чудовище только-только начало оживать под её кистью, Лара задрожала. Ей вдруг показалось, что невеста на картине — она сама. Её лица не было видно, но худенькие руки и тонкая талия говорили о хрупком болезненном телосложении… слишком хрупком даже для стройной Лары. А тёмные волосы растрепались, спутались и торчали во все стороны.