В последнее время мне снится странная комната где-то наверху, под самой крышей — небольшое помещение с обшарпанными стенами, без мебели; драная подстилка в углу, на которой я сплю, старый стол, заваленный странными предметами: колбами, пробирками, кусками минералов и какими-то порошками, прямо на полу — огромные стопки книг: толстых засаленных фолиантов. На окнах — тёмные занавески, ни один луч солнца не проникает снаружи, с улицы. У одной из стен — красноватая цилиндрическая печь из трёх частей, с куполообразной верхушкой, с круглыми прозрачными окошками в средней части и маленькими отверстиями в нижней, за которыми виднеется дрожащее пламя. Труба её выведена наверх сквозь неровное отверстие в крыше. Тяжёлый неприятный запах наполняет помещение, от него трудно дышать, поэтому меня то и дело бьёт сухой хриплый кашель. Комната освещена тусклым пламенем свечей, расставленных по периметру.
Я что-то знаю — больше, чем думаю, чем рассказываю.
Поднимаюсь на рассвете, чтобы проверить огонь и продолжить делать то, что нужно держать в тайне. Печь, порошки, старые книги… но есть ещё кое-что: страсть! Безумная мечта сотворить что-то особенное, то, что не удавалось почти никому. Мне кажется, я понимаю то, чего не понимали до меня, и вот-вот доберусь до сути…
Достаю какие-то тетради из старого сундука. С этим сундуком я пришла сюда, и это — всё, что у меня есть, это небольшое пространство, куда я могу вместить всю свою недолгую печальную жизнь…. Почему печальную? Я не знаю… слезы начинают течь беспрерывным потоком, когда я устремляю свой взгляд в прошлое — от этого момента до начала своего беспросветного существования — такого, какое оно сейчас… но ведь это началось гораздо раньше, правда, Лев?!
Я не знаю, как тебя зовут в этом промежутке, когда ты нашёл меня под крышей старого дома, где я вешаю чёрные шторы, чтоб они скрывали то, чем я занимаюсь днями и ночами… Но почему-то это странное имя приходит в голову, и всё моё существо наполняется трепетом при каждом воспоминании о тебе…
Помнишь ли ты ещё, как мы змеями танцевали в храме, поклоняясь стихии воды? Или минералы, металлы, трансформация — это всё подчинено огню и станет его триумфом?
Стало ли триумфом то, что последовало?
Сейчас я знаю, но тогда не знала… я была одержима лишь одним: обрести свободу. Я начала это делать раньше, прежде, чем ты появился в моей тайной лаборатории.
В те дни я была расстроена и напугана, потому что нашего наставника Аристена, к которому когда-то направил меня названый отец-монах перед тем, как покинуть этот мир, схватили стражи и упекли в темницу, а после этого и все другие наши соратники растворились во тьме, скрываясь от преследований. Конечно, все мы знали, на что идём, занимаясь алхимией, но ничего важнее не существовало в нашей жизни.