– Акромя этого, в нашей империи есть 23 губернии. Отберите мне господа станичники семьдесят верных казаков. Из молодых. Ищите по полкам грамотных, а ежели писать не умеют, у нас уже есть учителя – я вспомнил про сержанта Неплюева и капрала Долгопята. Один вырос до капитана в 1-м Оренбургском. Второй – до лейтенанта во втором полку – Пущай состоят при поляках. Учатся языкам – разверстаем, кто какой знает и кто из джур в какую страну поедет – к тому ляху и приставим. Також дам деньгу выстроить заграничные кафтаны. Будут обратно учиться носить иностранное платье.
– Как же мы переправим за кордон рабят то? – Овчинников нахмурился.
– Пропадут – припечатал Перфильев.
– Не пропадут. Переправим с купцами, в караванах. Затеряются. Дам золота на проживание и на подкуп нужных людишек. Будут жить тишком як иностранные торговые люди, шифром нам с голубями отправлять цедулки тайные.
– Кого подкупать будем? – деловито поинтересовался генерал.
– Министров всяких, а лучше ихних секретарей – я на сей счет составлю специальный тайный указ.
– А в губерниях? – полковник.
– И там тоже надо иметь верных людей. В магистратах, в губернских канцеляриях и полках.
Без собственной агентуры – никуда. А значит, в завоеванных областях надо открывать филиалы собственной Тайной канцелярии. В правительственных – готовиться к открытию. Но где взять для нее кадры? Из криминальных кругов? Из казаков?
* * *
Последний день перед отъездом проходит в нервической суете. Харлова и Максимова попеременно ловят меня и с грустными лицами, заплаканными глазами отчитываются о делах. Первая рассказывает о шинелях и воздушном шаре. Образец верхней одежды для солдат готов, пробуем его на разные фигуры. Большую, среднюю и маленькую.
– Таковые размеры и нужно шить – резюмирую я, вчерне соглашаясь с фасоном и кроем – Даю заказ пока на сто штук. Что с шаром?
– Трудно. Пришлось стыки бумагой клеить. А также оплетку сверху делать из канатов. Двадцать человек работали день и ночь. Надо спытать шар – полетит ли? Нет, ну вот почему тебе больше всех надо? – Харлова начинает злиться, ее щеки краснеют – Никто на поле боя не поднимал сию диковину, а тебе вынь да положь! А полетит кто? Убьется ведь человек!
– Ты ведь не из-за этого собачишся – я подошел вплотную, приобнял девушку – Тревожишься за меня?
– Теперь уже да!
– Почему?
– Задержка у меня. Вот почему!
Вот это новость… Я теряюсь и даже не знаю, что ответить.
– И сколько дней задержка? – наконец, мне удается задать правильный вопрос.
– Пока всего пять днёв.
– Ну ты извещай меня – мямлю я – С фурьерами. Как дела то пойдут. Я Творогову повелю заботиться о тебе.