– А какие?
– Да хотя бы что-то вроде его «Валькирии». Она крупнее «Кирлангич» и более мореходна, но в скорости вряд ли много уступит. Но от фрегата всяко убежит. А вооружение получше, чем у нас.
– Хм-м… «Валькирия», говорите? Месье Жан, а как бы вы отнеслись к предложению погонять австрияков и венецианцев? Именно таким образом, как вы говорили?
– Да с удовольствием, месье Хасан! Вспомню молодость! Но увы, такого не предвидится. Мы заняты совсем другим делом.
– Как знать, как знать…
В разговоре с наемником у Ивана стал понемногу складываться план дальнейших действий. Если разгромить флот противника в открытом бою нельзя, то что мешает применить тактику, с которой хорошо знаком французский корсар? Причем эту же тактику успешно применяют и казаки. А что если…
Конечно, это будет большой наглостью с его стороны – предложить свою кандидатуру в качестве одиночного охотника на морских путях, но адмирал Кемаль-паша вроде бы вполне адекватен и должен прислушаться к толковому предложению, как обеспечить победу на море. Особенно если на него начнут давить из Истанбула и требовать невозможного. Да и самому «надавить» на него можно слегка. Капитан «Аль Ясат» Хасан уже доказал, что хорошо справляется со своей задачей, несмотря на молодость. И пользы от капитана «Аль Ясат» Хасана будет гораздо больше, чем от навигатора «Кирлангич» Хасана. Ведь если он сможет уйти в «свободное плавание», будучи не привязанным постоянно к эскадре, какие перспективы открываются! Для прикрытия можно взять с собой и Жана Блондо, как «лучше разбирающегося» в этом вопросе. Может, и из старой команды «Кирлангич» кто-то согласится сменить «специализацию», ибо добровольно-принудительная служба в османском флоте, куда их загнали, не спрашивая согласия, многим не по нраву. А что, попробовать стоит! Но только после взятия Туниса, когда Кемаль-паша будет в хорошем расположении духа и станет более восприимчив к различным неожиданным и рискованным предложениям со стороны своих подчиненных. Особенно от тех, от кого их меньше всего можно ожидать. А сейчас можно наблюдать за операцией по взятию Туниса и «учиться». Благо его дальнейшее участие в этом пока не требуется, и можно рассмотреть с безопасного места во всех подробностях действия обеих сторон, получая по ходу дела толковые разъяснения от старшего и более опытного в таких делах «товарища по оружию».
В это же самое время за развернувшимися событиями наблюдали и с противоположной стороны. Мэттью Каррингтон был разбужен спозаранку далекими выстрелами. Выглянув в окно, он с удивлением увидел целую эскадру неподалеку от входа в канал. Флаги издалека было не разобрать, но и так понятно, кто пожаловал. Мэттью поначалу не понял, с чего это на Кемаль-пашу нашло помутнение рассудка и он сунулся под огонь тяжелых орудий крепости, да еще и в закрытом цепью канале. Но взяв бинокль и приглядевшись внимательнее, понял причину такой беспардонной наглости – огонь вели только пушки турецких кораблей, обстреливая берег. Артиллерия крепости молчала. Что это – трусость или предательство, пока было неясно. Турки же совершенно спокойно высаживали десант, не встречая никакого сопротивления. Вскоре все пришло к логическому завершению. Цепь убрали, и турецкие корабли один за другим стали входить в канал. Причем первыми шли четыре тунисские галеры, над которыми уже развевались турецкие флаги. Мэттью в сердцах выругался. Такого развития событий он не ожидал. Да, он располагал информацией о том, что Али-бей частенько выдает желаемое за действительное и что реальный уровень боеспособности его «войск» очень далек от совершенства. Но