Боевик, расспрашиваемый Ирой, тем временем все больше входил во вкус. Глазки его маслено сверкали, и он то и дело звонко похлопывал себя по животу растопыренными пальцами.
— Что я думаю о командире? Хороший командир, умный как шайтан, вот только о людях не очень заботится.
— И много бойцов из отряда погибло в последнее время?
— Что ты, что ты! — замахал руками чеченец. — Разве что Салман с двумя своими влип на днях у границы…
— И что?
— Ничего. Пришлось командиру у пограничников их выкупать… Столько денег угробили!
— Значит, все-таки заботится? — спросила Ира.
— Да какое там! Шурина моего Хачика знаешь? Нет? Его ж здесь все знают! У Радуева служит, так у него теперь баранов больше, чем у вас в правительстве, а недавно за четвертую жену калым уплатил — целый гарем купить можно! А у меня и жен-то всего две, — опечалился боевик. Затем он оценивающе посмотрел на Иру и сказал, понизив голос и игриво подмигнув: — А знаешь, красавица, иди ко мне женой. Третьей будешь! Поживешь, откормишься — уж больно ты тощенькая да хлипкая. Соглашайся, пока не передумал! Сама скоро увидишь — наш командир еще такое прокрутит, чего остальным и не снилось. Он ведь ваших всех генералов и полковников с потрохами купил. Ну как, надумала?
«Да уж, — подумала Ира. — Узнали бы мои бывшие одноклассницы, как я без экзамена в гарем поступила, половина обзавидовалась бы».
Но на этом ход ее мыслей был прерван неожиданным событием. В зал зашли несколько человек с мегафоном, и один из них прокричал что-то по-чеченски. В тот же момент боевики немедленно пришли в движение.
— Что случилось? — спросила Ира.
— Посты засекли кого-то при въезде в город, — меланхолично ответил толстый террорист. — Опять, наверное, мародеры из ваших пожаловали. Если выйдешь отсюда, глянь — пара-тройка из них до сих пор возле площади болтаются, суки. Так что договорим потом, дорогуша. А пока — извини. Порядок такой.
Он и его менее словоохотливые соратники проводили Иру и Сона обратно в их комнату. В это время та же участь постигла и Ена с его спутниками, однако с ними приключилась еще одна неприятность. Хрущев, которого кто-то из боевиков слишком бесцеремонно пихнул стволом автомата в спину, споткнулся и непроизвольно выругался, помянув матушку конвоира. Боевик, не говоря ни слова, размахнулся и сбил его с ног ударом тяжелого сапога.
— Вы не имеете права! — заорал господин пресс-секретарь, пытаясь подняться. — Я представитель власти и лицо неприкосновенное!
Чеченец по-прежнему молча пнул его кирзачом в неприкосновенное лицо, едва не сломав челюсть, и вскинул автомат. Только вялое вмешательство двух других террористов спасло жизнь незадачливому пресс-секретарю, с которого при виде автоматного дула моментально слетел весь лоск. Тем не менее, когда они пришли обратно в импровизированную камеру, всем трем «почетным гостям полковника Дениева» крепко перетянули веревками руки и ноги, накрепко привязав их к стульям.