Пия глубокомысленно кивнула, будто знала все об Атилии, ее географии и дворцах.
Марбелья вела ее дальше, пока они не добрались до прекрасных комнат, предназначенных для нее. Пия обнаружила разложенную для нее одежду и покраснела, пытаясь представить, каким образом Арес узнал, какой у нее размер. Неужели измерил ее, пока она спала? Или просто помнил ее фигуру и немного увеличил, учитывая ее беременность?
Она с облегчением восприняла уход Марбельи, оставив ее в великолепных покоях, откуда, судя по всему, открывался прекрасный вид на море. Но какое это имеет значение. Тюрьма есть тюрьма, и не важно, какой из нее вид.
Пия все еще была в траурной одежде, когда часом позже пришли врачи, устроив собственную импровизированную смотровую во дворце. Она было хотела возразить, но рассудила, что это бесполезно. Арес будет держать ее здесь, пока не получит ответы. Не важно, какие ответы.
Поезд несся по неровным рельсам, и она не могла с него сойти. Траурное одеяние вполне соответствовало ее настроению.
Врачи закончили осмотр, и Пия расположилась в одной из многих ярко освещенных гостиных. Арес стоял у открытого арочного окна во всю стену и смотрел на темную гладь моря. Воздух здесь, на юге, казался более насыщенным. Она чувствовала его кожей, хотя и убеждала себя, что всему виной высокая влажность. Она всеми силами старалась успокоиться.
Прошла целая вечность. Наконец дверь открылась. Арес повернулся.
Вошедший доктор поклонился ему:
– Поздравляю, ваше высочество. Вы действительно станете отцом.
Пия не могла отвести глаз от Ареса. Его лицо застыло, в глазах таилось что-то холодное и мрачное. У нее перевернулось сердце.
Но доктор еще не закончил:
– Они оба мальчики.
Последовала короткая напряженная пауза.
– Оба. – Голос Ареса звучал хлестко, как пощечина.
Они даже не взглянули на Пию. Она почувствовала себя такой незащищенной и уязвимой, как если бы ее раздели догола и поставили к стене.
– И тот и другой? – не унимался Арес.
– Да, ваше высочество. – Доктор поклонился еще ниже. – Для меня большая честь сообщить вам, что вы благословлены близнецами.
В голове Ареса не было ничего, кроме белого шума. Однообразного, гулкого, безнадежного, символизировавшего безвыходное положение.
Как же такое возможно?
Близнецы.
Мальчики-близнецы.
Он не видел в этих словах никакого смысла. Доктор отступил. Арес уставился на Пию так, словно заглядывал внутрь ее сквозь черное платье. Туда, где развивались близнецы. Мальчики.
Сыновья.
Голова раскалывалась, как от ужасного похмелья, хотя Арес не мог и вспомнить, когда в последний раз перебирал с алкоголем. В горле пересохло и першило, как если бы он подхватил вирус и вот-вот свалится в обморок. Его трясло, и он не мог понять, трясется сам или это зашатался мир вокруг. Хотя какая разница, что тряслось. Пия носит близнецов. Его близнецов. Его сыновей.