Какое-то время Пия ощущала лишь силу и надежность его плеча. От него исходил запах чистый и мужской, с нотками чего-то еще. Возможно, мыла или одеколона. Пия не могла точно сказать, что это за запах, но она помнила его. И это успокаивало ее.
Странно, присутствие этого мужчины действует на нее успокаивающе, дает уверенность, как никто другой, а ведь ее жизнь наполнена людьми и событиями, действующими прямо противоположно. У нее не осталось сил сопротивляться ему. И он такой сильный, теплый. Держит ее на руках так, будто она пушинка, будто он может нести ее вечно.
Когда Арес наконец поставил ее на ноги, ей пришлось приложить усилие, чтобы не запротестовать. Пия вытерла лицо, огляделась и поняла, что это ванная, огромная и роскошная.
Она чувствовала себя слабой и хрупкой. Тем временем наследный принц Атилии наполнял для нее ванну. Удивительно, но его королевское высочество с легкостью справлялся со столь мирской задачей.
Один из плюсов воспитания в монастыре в том, что она и остальные девушки из богатых семей учились вести себя как обычные люди. На самом деле это одна из главных миссий монастыря.
– Тебе пора снять этот саван, дорогая, – предложил Арес.
Пия осмотрела себя. На ней по-прежнему было черное платье, строгое, торжественное и не слишком удобное, в котором она была на похоронах отца.
Она подняла взгляд на Ареса:
– Мне не хочется.
Мужчина приблизился. Пия возненавидела свое сердце за то, что так сильно бьется, когда он рядом.
Он не переставал удивлять ее. Слабая улыбка скользнула по его губам при взгляде на ее лицо.
– Я понимаю. Когда умерла моя мать, ее положили в гроб, а потом мы с отцом шли по улице в похоронной процессии, сопровождали его к месту последнего упокоения. Я был одет в типичную форму королевской семьи, совершенно не удобную. Однако, когда все закончилось, я оказался вне поля зрения общественности, вернулся в личные покои и обнаружил, что не могу переодеться. Это означало бы, что нужно двигаться дальше.
– Ты очень любил свою мать?
– Да, очень. А ты разве не любила своего отца? И мать?
Он положил руку ей на бедро. Пия замерла. Она чувствовала его тепло, силу, мощь, ощущала как мужчину. Кроме того, это прикосновение принесло ей успокоение.
– У меня были прекрасные отношения с матерью. И нет никаких отношений с отцом. С родителями все сложно.
Пия болезненно осознавала, что скоро они сами станут родителями и, не исключено, что их дети будут страдать. Она ощущала единение душ с мужчиной, чьи отношения с родителями были далеко не безоблачными.
– У отца и матери дети были не на первом плане, – услышала она свой голос, и ей стало грустно оттого, что это правда. – Хотя, честно говоря, я не занимала большого места в их жизни, брату они уделяли гораздо больше внимания. Потому что он – мальчик, иначе говоря, наследник, продолжатель рода. Когда, наконец, обратили на меня взоры, они разглядели во мне проект. Правда, не знаю, были ли они способны любить кого-либо, кроме друг друга. Я не имею в виду ничего плохого. Думаю, я любила их обоих, хотя всегда чувствовала, что разочаровываю их.