Его зеленые глаза были серьезны.
– Как ты можешь разочаровывать?
Она не знала, что ответить. Сравнивая дочь с матерью, люди разочаровывались.
Пия вдруг решила сменить тему.
– Я рада, что у меня будут мальчики. Мне кажется, с ними проще.
Свет, который горел в его глазах, тут же погас. На лице промелькнуло трагическое выражение, сменившееся отчужденностью. Он проверил температуру воды, ослепительно грациозно поднялся, в очередной раз продемонстрировав силу и красоту своих мускулов.
– Ты должна принять ванну. – Его голос снова звучал по-королевски отстраненно. – А потом немного поспать. Конечно, горе никуда не денется, но нужно постепенно двигаться вперед, что-то делать. Со временем боль притупится.
Он оставил ее сидеть в траурном платье на краю ванны с горячей водой и задаваться вопросом, как и почему она почувствовала себя значимой. И почему ей больше всего на свете хочется погрузиться в воду прямо в одежде и лежать там, пока не притупится боль.
Встав, она зашаталась и обнаружила, что по щекам снова текут слезы. Стянула платье, аккуратно сложила, осторожно положив его на ближайшую полку. Будто этот траурный наряд ей дорог. Хотя на самом деле она хотела его сжечь. За последние шесть недель ей пришлось надеть его дважды. И больше она никогда не облачится в него.
Пия погрузилась в ванну и растворилась в шелковистых объятиях горячей воды с ароматом лаванды и клубившимся паром. Она позволила слезам литься до тех пор, пока не высохли сами по себе. Интересно, кого она оплакивала. Мать? Но та никогда не любила ее так, как отчаянно желала этого Пия. Или отца? Но он-то считал ее чем-то вроде забавы или предметом сделки и никогда не был ее настоящей опорой и поддержкой.
Или новую жизнь, неожиданно представшую перед ней? И хочет она или нет, но теперь в ее жизни есть дети, которых она вынашивает. И принц, который их зачал. И страх перед маячившим неизвестным будущим.
Она выплакалась и только тогда вылезла из ванны, вытерлась полотенцем и пошла в просторную, полную воздуха комнату с кроватью под балдахином, приготовленную специально для нее. Устроившись посередине кровати, она легла на бок, найдя положение, в котором было бы хоть немного удобно, и положила руку на живот.
– Я обещаю вам, – прошептала она близнецам, – что никогда не променяю вас ни на что. Я буду любить вас каждый день вашей жизни. И в день моей смерти вы не задумаетесь о том, скорбеть по мне или нет.
Прошептав клятвы будущим сыновьям, она наконец уснула.