Она вдруг подняла глаза. Перед ней стоял принц. Хотя и не на белом коне, как в сказке. Просто стоял в дверях. В своей обычной манере, облокотившись о косяк.
Все еще погруженная в противоречивые мысли о матери, она сложила руки на животе.
– Ну, и как долго ты там находишься?
Он был задумчив и мрачен.
– Какое это имеет значение?
Пия выдавила из себя улыбку, хотя было совсем невесело.
– Я смирилась с тем, что ты шпионишь за мной в ноутбуке. Это твой ноутбук. Кроме того, мне нечего скрывать. Изучай, если нужно. Но я не понимаю, зачем ты исподтишка наблюдаешь за мной в собственном дворце.
– Не исподтишка, – возразил он еще более мрачно, в зеленых глазах появился задумчивый блеск. – Я не виноват, что ты невнимательна к тому, кто и что тебя окружает.
– Арес.
Но он поднял руку, прежде чем она продолжила говорить по обычному сценарию: нападение – защита, снова нападение и так далее, пока вдруг становилось трудно понять, с чего все началось и кто кому нанес больше словесных ударов.
– Поужинай со мной, – предложил он, к ее удивлению.
Это что-то новенькое. Обычно он проводил вечера на мероприятиях и приемах, и о его местонахождении Пия узнавала из социальных сетей или газет. Хотя их чтение могло быть истолковано как проявление с ее стороны слишком большого интереса к этому мужчине.
Возможно, именно новизна предложения заставила ее прикусить язык. Она пошевелила ногами, немного размяв их, встала, опираясь на подлокотник. В последнее время ей приходилось подниматься именно так. Пия подошла ближе. Арес протянул ей руку. Она приняла ее.
И будто снова нарушился баланс. Ее мир, сильно отклонившийся от своей оси, накренился еще более резко. Казалось, пол вдруг ушел из-под ног, отчего закружилась голова.
Дело даже не в прикосновении. Во всяком случае, не только в нем. Всему виной его взгляд, серьезный и сосредоточенный. Пия была уверена, что раньше он на нее так никогда не смотрел.
Она не осмелилась произнести это вслух, как, впрочем, не смела и подумать.
Арес взял ее за руку и повел по коридорам дворца. Пия переживала шквал воспоминаний о ночи в Нью-Йорке. Тогда он точно так же взял ее за руку и увел с вечеринки, а потом ее томление превратилось в жар, в огонь желания. И вот все это нахлынуло на нее, пронеслось перед глазами яркими картинками, сменявшими одна другую.
Он провел ее в крыло дворца, которое предназначалось исключительно для его личных нужд, – в отдельную столовую. Там могла бы поместиться толпа народу, хотя стол был накрыт на двоих. Они сели лицом к морю и розово-оранжевому горизонту в лучах заходящего солнца. Пия не могла не думать о том, что в Нью-Йорке у них не было возможности сесть рядом, поговорить и узнать друг друга лучше, а сейчас вдруг обнаружила, что боится нарушить молчание. И все же она заставила себя начать разговор. Уж лучше сорвать повязку с глаз и с широко открытыми глазами нырнуть в бездну.