– Мистер Годфри, – произнесла мисс Робертсон с бледной улыбкой, – что вы такое говорите.
– Мистер Годфри, в самом деле, – сказала Джейн почти с негодованием.
– Мистер Годфри, вы позволите, – сказал инспектор и отвел его в сторону. – Насчет того попугая, что умер вместе с мисс Меррей.
– Танкреда? – с удивлением спросил мистер Годфри. – Он чем-то интересен?
– Немного. Это ведь был жако, да?
– Да, кажется.
– Давно он жил в доме?
– Лет пять. Сэр Джон подарил его жене, у него была склонность к таким… неожиданным подаркам.
– Они его любили?
– Думаю, да. Сэр Джон говаривал, что если не ведешь дневника и не пользуешься чековой книжкой, единственное, что ежедневно напоминает тебе о твоих былых глупостях, – это попугай.
– А леди Хелен?
– Да, и она тоже. Он сопровождал ее на кухню и сидел там, весь в муке, пока она планировала с миссис Хислоп большие обеды. «Посторонний при обсуждении диспозиции», – говорил сэр Джон.
– Вы не вспомните, какие слова он произносил?
– Кто, попугай?.. Гм. Знаете, инспектор, – мистер Годфри коротко рассмеялся, – я не ждал, что будут такие сложные вопросы. Вообще говоря, я не привык прислушиваться к попугаям, потому что питаю, можно сказать, профессиональную неприязнь к вторичным источникам. Если дать себе волю и начать почем зря слушать попугаев, в конце концов обнаружишь себя читающим книжку из тех, что обещают познакомить с философией Платона за сорок минут, а там уж…
– И все-таки. Ведь вы постоянно сталкивались с ним несколько лет подряд.
– И чаще, чем хотелось бы, – согласился мистер Годфри.
– Так что же?..
– Ну хорошо. – И мистер Годфри глубоко задумался. – Пионы, – промолвил он наконец с видимым облегчением. – Пионы уже отцветают.
– Это он говорил?
– Да. И еще о том, что не надо разбрасывать ножницы где попало. Видимо, наслушался у садовника.
– Еще что-нибудь?
– Нет, пожалуй, не вспомню больше. Если придет в голову, я не замедлю вам сказать.
– Спасибо, мистер Годфри, это все, что мне было нужно. Мисс Робертсон, один вопрос…
– Роджер, – шепотом сказала Джейн в другом углу комнаты, – зачем он спрашивает, что говорил Танкред? Какой в этом смысл? Ты понимаешь?
– Думаю, да, – сказал Роджер, – хотя тут нет повода хвалиться проницательностью. Вчера вечером мне довелось подслушать, как инспектор разговаривает сам с собой, прямо здесь, в галерее. Ему следовало бы избавиться от этой привычки. Насколько я понял, дело в этом самом аспидном масле. Мистер Годфри о нем не говорил; викарий, я думаю, тоже не имел времени в этой суматохе подняться этажом выше и сказать: «Аспидное масло! Аспидное масло!» А это значит…