– Не думаю, что кто-нибудь усмотрел бы в этом повод для порицания.
– Так вот, я развернул свою проповедь, только когда настало время ее произносить. Я не помню ее наизусть, я не в том возрасте. После сорока лет и простое стихотворение уже не так легко заучить.
– Я уверен, вы преувеличиваете.
– Я достал свои листки и увидел не то, что ожидал. Что это не моя проповедь, а скорее ваша.
– Что вы говорите, – сказал инспектор и быстро полез в карман. – Боже мой, – произнес он, заглянув в свои бумаги. – Боже мой. У меня нет подходящих слов для извинения.
– Ну вот, – сказал викарий. – Вы понимаете. Да, я стоял перед людьми и читал ваши заметки, в которых были перечислены все мы, в алфавитном порядке, а против каждого проставлен мотив и возможность для убийства. И мне пора начинать, а из всех пособий я располагаю только вашими соображениями насчет моей виновности.
– Мне ужасно неловко.
– Это как… я не знаю, с чем это сравнить. Словно ты на Страшном суде и тебя просят рассказать что-нибудь занимательное, пока присяжные совещаются на твой счет. Господи, если можно, не делай так со мной больше. Да с чего вы вообще это взяли?.. Что я – настоящий отец Эмилии, потому что все знают, что у меня был роман с ее покойной матерью, а когда мой сын влюбился в Эмилию, я не мог допустить, чтобы дело зашло далеко, и не мог открыть им свою тайну, иначе погибла бы моя репутация, а потому решил… Что это за бредни?
– Видимо, я должен объясниться.
– Я не могу на этом настаивать, – сказал викарий, – но, разумеется, не отказался бы услышать…
– Понимаете, – вкрадчиво начал инспектор, – по роду наших занятий мы приучены не пренебрегать слухами. Эта самая молва, вздорная молва, malum qua non… как там говорится?..
– Qua non aliud velocius ullum, – сказал викарий.
– Да-да, самое проворное зло. Так вот, мы вынуждены ей внимать, потому что иногда она, сама не зная того, сообщает полезные вещи. Конечно, это не то чтобы простая работа, и люди, которые берутся за нее из чистой любви к сплетням, очень скоро чувствуют пресыщение. Тут необходимы способности. У одних пророчество, у других истолкование языков, а у иных, вы помните…
– Discretio spirituum, – сказал викарий.
– Да, различение духов. Для полицейской работы это необходимое умение, иначе увязнешь в вещах, из которых не выбраться.
– Никогда не думал о таком применении этого места.
– Ну вот, так обстоят дела. Замечу, что жилище молвы, как его описывают древние, поразительно напоминает «Спящего пилигрима». Он стоит на холме, двери в нем не закрываются, покоя нигде нет, всюду толпы народа, в общем зале Доверчивость слушает рассказы о вчерашней рыбалке…