Но вот к нему подошел бургомистр и заговорил задушевным, почтительным тоном:
— Мы, граждане Кура, не сомневаемся в вашем, господин полковник, согласии, предлагая на несколько дней отложить празднество, которым мы намерены отблагодарить и почтить вас. Кому, как не вам, было известно благоволение доброго герцога к нашей стране, и вам самому будет тягостно смотреть, как мы, очерствев сердцем, при свете факелов плясками и хороводами словно справляем его кончину.
Иенач, не отвечая, презрительно и мрачно озирал сборище неблагодарных, ради далекого покойника забывающих присутствие своего спасителя.
На другом конце галереи уже гасили свечи, и разряженные дамы об руку с кавалерами спускались по лестнице. Одним из первых ратушу покинул доктор Шпрехер. Кто-то с тревогой положил руку на плечо полковника, и когда он в сердцах обернулся, на него вопросительно глянуло лицо цюрихского бургомистра, уводившего неутешную Амантию.
— Мне надо поговорить с тобой, Юрг! Чем скорей, тем лучше! Ты остаешься здесь? — прошептал Вазер. Иенач утвердительно кивнул. — Тогда я вернусь сюда.
Георг Иенач выпрямился во весь свой гигантский рост и, упрямо вздернув голову, заявил все еще ожидавшему ответа Мейеру, но так громко, что его срывающийся голос разнесся по всей галерее:
— Я не желаю отказываться от моего праздника! А вы, бургомистр, хотите — уходите, хотите — оставайтесь!
В галерее началось смятение, пользуясь зловещим полумраком, стали уходить самые почтенные граждане Кура, а женщины все, за малым исключением, уже покинули ратушу. Но по властному полковничьему слову опять загорелись огни, осветив начавшиеся танцы. Только гости были теперь другие, торжественное празднество грозило превратиться в дикий разгул.
Прежде чем Вазер успел дойти до лестницы, его взгляд упал на высокую женскую фигуру в темном венецианском наряде, которая одна подымалась по лестнице навстречу остальным дамам, сбегавшим вниз и в спешке теснившим друг друга. Что-то особое было в посадке гордой головы, в скорбном огне глаз, тревожно кого-то ищущих из-под бархатной полумаски, от чего у него защемило сердце.
Он посмотрел ей вслед и увидел, что она, минуя сутолоку и танцы посреди галереи, вошла в комнату судебного присутствия. Ему была незнакома эта рослая, величественная женщина, но она, очевидно, привлекла внимание и Иенача, который направился в ту же комнату. Вошел ли он туда, Вазер не увидел — давка на лестнице все увеличивалась, и бургомистру понадобилось все его достоинство и самообладание, чтобы беспрепятственно провести испуганную Амантию сквозь узкий проход. Наверх хлынула целая толпа буйных масок, бесшабашных гуляк под предводительством огромной медведицы, у которой вокруг косматой шеи была надета цепь с гербами трех союзных земель.