Кип кивает, внимательно смотря мне в глаза.
– У нас все иначе. Дикси – все, что у меня есть. У нас нет никого, кроме друг друга. Она моя единственная сестра. Моя маленькая сестренка.
– Хорошо, я все поняла. Прости меня, – повторяет она.
Отступив от нее на пару шагов, я вытираю рукавом лицо:
– Дикси единственная, кто понимает меня. Она – единственная, кто знает.
Судя по замешательству на лице Кип, она, должно быть, думает, что я говорю о какой-то огромной семейной тайне.
– Знает что?
Для меня ответ очевиден: «Каково это – быть в нашей шкуре».
К нашему возвращению Дикси бесследно исчезает. Пока мы осматриваем весь дом, я пытаюсь морально подготовить себя к тому, что могу увидеть. В конце концов, Райан и Дикси могли уединиться в одной из комнат, а значит, я увижу то, что не хотела бы видеть ни при каких обстоятельствах. Однако все спальни оказываются безлюдными и пустыми. Я проверяю даже гардеробную. Перерыв все пальто, я проверяю под кроватью и в шкафу, а затем роюсь в поисках рюкзака – на всякий случай!
Один из братьев Кип вспоминает, что Райан и Дикси уехали сразу после того, как мы отправились на прогулку.
– Куда они поехали? – допытывается Кип.
– Надо же, не знал, что в круг моих обязанностей входит присмотр за малолетками, – огрызается парень. – Я даже не знаю, кто она такая.
На его лице красуется совершенно такой же нос, что и у Кип с Джессикой: маленький, с чуть приплюснутым кончиком.
Кип явно начинает закипать. Я успокаиваю ее:
– Все в порядке, не кричи на него. Лучше подбрось меня до мотеля.
Люди вокруг затихают и смотрят на нас.
– Как хочешь, – отвечает Кип.
Брат Кип тоже успокаивается.
– Прости, – тихо говорит он мне.
До машины мы идем молча. Кип решает заговорить только позже, закончив протирать лобовое стекло:
– Я не думаю, что тебе стоит волноваться за нее, Джем. Райан – тот еще придурок, это знают все, но он неопасен.
– Я волнуюсь не об этом. Она всегда могла постоять за себя. Не думаю, что ей нужна моя помощь. Я ни черта не понимаю в этих делах.
– Да, я тоже. Ну, почти…
Нетерпеливо фыркнув, Кип трет стекло тряпкой, смоченной незамерзайкой, отчищая последние пятна, и мы сворачиваем вниз, двигаясь дальше по улице.
О чем я только думала, оставив деньги Дикси? Я еще пожалею об этом. Наверное, это была самая большая глупость в моей жизни. Но кто знает, может быть, в мире еще остались вещи куда хуже, чем случайная глупость.
Кип выруливает на главную дорогу:
– Хочешь поискать ее? У тебя есть ее телефон?
– Она не взяла с собой мобильный.
На самом деле телефон у нее есть. Там, в рюкзаке, лежит мой, одноразовый. Но я ни за что не вспомню его номер.