– Есть еще кое-что, – говорю я. – Я очень хочу, чтобы ты знала: я не такая же, как мама и папа. Ты значишь для меня намного больше, чем эти деньги.
Отодвинувшись от меня, Дикси садится в середине кровати, скрестив ноги. Обняв подушку, сестра поднимает и прижимает ее к себе так, что мне видны только ее нос и глаза.
– Я знаю, Джем. Я вижу, что ты не такая же.
– Если ты не хочешь возвращаться назад, если ты хотя бы чуть-чуть сомневаешься, я могу… – Я собираюсь сказать, что смогу помочь ей, но это неправда. Пока что я понятия не имею, как помочь себе, не то что ей. И я продолжаю: – Я могу найти кого-то, кто сможет тебе помочь.
Покачав головой, она откладывает подушку в сторону:
– Я же говорила тебе: мы всегда находим способ справиться с зависимостью. Маме обязательно станет лучше.
Кажется, этого ей и правда достаточно. Кто знает, может, это я хочу слишком многого. Или просто не нахожу в себе сил справиться со своей жизнью.
Хотя… нет, это не так. Я сильная. Я смогу справиться в одиночку. Я не знаю, что держит меня на плаву – моя сила или слабость, заставляющая меня бежать от проблем. Быть сильным – самое лучшее и безопасное решение, но это далеко не единственный способ выжить.
– Ты больше не будешь покупать эти таблетки в школе, – произношу я, – ни для мамы, ни для кого-то еще.
– Хорошо.
– В следующем году ты сможешь выйти на работу, так что сосредоточься на выпускных экзаменах, и…
– Я знаю.
– И еще кое-что. Об этом ты точно ничего не знаешь.
– Что случилось? – Округлив глаза, Дикси снова притягивает к себе подушку.
– Мы потеряли часть денег, Дикси. И папа с ума сойдет, когда поймет сколько. Пропало намного больше, чем мы потратили. – Немного отодвинувшись на стуле, я делаю глубокий вдох. – Я взяла из рюкзака семь тысяч долларов. И затем случайно выбросила их вместе со своими старыми вещами.
– Боже мой! – Дикси в ужасе прикрывает рот. – Джем, мы влипли по уши!
– Просто скажи ему, что это моя вина. Или я скажу ему это сама. Пусть попробует найти меня. Дадим ему шанс.
И мне нисколько не страшно. После всего, что мы пережили, мне кажется, что меня уже ничто никогда не сможет напугать.
Руки Дикси бессильно падают на кровать.
– Зачем ты взяла эти семь тысяч? Ты ведь не собиралась рассказывать мне об этом?
– Это был мой план отступления.
– О котором ты не собиралась мне рассказывать, – потерянно повторяет она.
– Я знаю. Я… Прости.
И тут по ее лицу медленно расползается широкая улыбка.
– Ну и стерва же ты, Джем. Я и не думала, что ты можешь быть такой коварной. Вся в меня! – Ее улыбка снова гаснет. Сестра опускает глаза: – Черт, я думала, что ты хорошая. Ты – хорошая, я – плохая.