– Дикси!
Она замедляет шаг.
Как жаль, что только я вижу, что же не так с нашей семьей. Дикси видит, но мельком, урывками. Она собирает детали пазла, не видя всей картины. Но я-то вижу. И может, это последнее, что я смогу дать ей. Может, это последний шанс подарить ей немного заботы – сыграть с ней в побег еще разок.
– Всего одна ночь, – произношу я, догнав ее.
Она наконец-то оборачивается. Мы обе задыхаемся от слишком быстрого подъема на холм. Я вдруг понимаю, что улыбаюсь.
– Давай проведем эту ночь так, как мы всегда хотели, – продолжаю я. – Найдем классную гостиницу, закажем еду в номер. Ты права, это дурацкая идея с побегом. Я явно переборщила, но давай подарим себе хотя бы одну ночь. А завтра вернемся домой и положим деньги туда, где взяли. Мы же заслуживаем этого, разве нет?
Я прекрасно понимаю, что манипулирую ею. И в этом я ничуть не лучше отца.
– Но что скажет отец? Он рано или поздно вернется и все узнает, – бурчит Дикси, скрестив руки на груди, – и жутко разозлится.
– Мы просто притворимся, что ничего не знаем, и все. Ну давай же, Дикс.
Я продолжаю убеждать себя в том, что делаю это только ради нее, но внутренний голос мне не обмануть.
«Выбери меня, Дикси, – шепчет он в моей голове, – выбери меня, а не отца. Покажи, что я нужна тебе. Давай убежим в лес. Давай убежим в космос».
– Он должен нам, – продолжаю я, понимая, что у меня почти получилось. – Они оба должны нам. За все эти годы.
Обернувшись, Дикси сверлит глазами автобусную остановку. И тихо отвечает:
– Я просто хочу, чтобы все стало как раньше.
– Раньше когда?
– Ну, помнишь, когда отец собирался купить клуб и мы все танцевали, все четверо, и… – Ее голос срывается, но она продолжает: – Не знаю. Так, как было в те дни.
Я знаю, что она имеет в виду. Знаю, откуда это появилось в ее голове. Проблема была не в том, что нам лгали родители. Мы врали себе сами, ничуть не меньше, чем они. Сбегая от боли, дети всегда прячутся в сказках.
Вытянув руку, я касаюсь запястья Дикси и крепко смыкаю пальцы вокруг него. Я жду, что она отдернет руку, но этого почему-то не происходит. Я знаю, что мне придется ей сказать.
– Дикси, – тихо говорю я. – Раньше никогда так не было.
Когда я сказала Дикси «никогда», я действительно имела в виду никогда. Вторая часть истории нашей семьи, которую я написала мистеру Бергстрому, была о наших бабушках. Прежде чем прочитать ему написанное, я предупредила, что это – конец нашей истории. Все, что я знаю о них, я слышала от мамы, папы и дяди урывками. Иногда они рассказывали о родственниках мне, иногда я просто подслушивала их разговоры.