Полководцы Великой Отечественной (Авторов) - страница 44
Присутствовавшим казалось, что Верховный Главнокомандующий вот-вот возразит Коневу, пожурит его за напористость и поступит по-своему. Однако он по-прежнему размеренно ходил по кабинету, о чем-то раздумывая. Потом вдруг остановился возле Ивана Степановича, пытливо посмотрел на него и с характерным акцентом бросил:
— Вы очень упрямы! — И после некоторой паузы, пряча усмешку в усы, добавил: — Что ж, может быть, это и неплохо. Когда человек так решительно отстаивает свое мнение, значит, он убежден в своей правоте.
Позднее Иван Степанович заметил по этому поводу:
— Скажу откровенно, не упрямство владело мною, а убежденность в своей правоте. Мне был вверен фронт, насчитывающий более миллиона человеческих жизней, и я отвечал не только за выполнение плана предстоящей операции, но и за жизнь людей, которых пошлю в бой.
Подтверждением правоты Ивана Степановича стал блестящий результат Львовско-Сандомирской операции, достигнутый войсками фронта: была разгромлена немецко-фашистская группа армий «Северная Украина», создан Сандомирский плацдарм, сыгравший важную роль для подготовки Висло-Одерской операции. За отличное выполнение задач, проявленное при этом мастерство, доблесть и мужество 325 соединении и частей 1-го Украинского фронта награждены боевыми орденами, а 160 воинов удостоены звания Героя Советского Союза. Среди них — командующий войсками фронта Маршал Советского Союза И. С. Конев.
>Маршал Советского Союза И. С. Конев и генерал-полковник К. С. Москаленко на командном пункте в Карпатах. 1945 г.
В годы войны многие журналисты стремились написать о Коневе. Сделал такую попытку и Борис Николаевич Полевой, предложив написать о нем очерк.
— Чепуха, — довольно резко заявил командующий. — Великие подвиги, о которых надо писать, совершают люди, сами идущие в атаку. А вы — очерк о Коневе! Кому он, этот очерк, сейчас нужен? О генералах, товарищ батальонный комиссар, уместно будет писать после войны, когда Красная Армия Берлин возьмет. Не раньше.
Иван Степанович подошел к карте Европы, висевшей на стене.
— А Берлин, вон он еще где. До Берлина нам с вами далековато.
— Ну а после того, как… возьмем Берлин?
— Тогда пожалуйста, — скупо улыбнулся командующий. — Тогда и беритесь за нашего брата.
При всей строгости Иван Степанович чутко относился к подчиненным. Два-три его искренних, по-комиссарски душевных слова снимали скованность у бойцов, и они охотно делились с «большим начальством» своими заботами и надеждами. Особенно глубоко уважал Конев тех людей, которые добросовестно выполняли свой служебный долг. В этой связи характерен один эпизод, происшедший после ликвидации корсунь-шевченковской группировки противника. Конев возвращался на танке в штаб. И вдруг гул мотора стих. Командующий отрывается от своих мыслей. Что случилось?