Дальше взгляд цеплялся за зелень платья, за камею на шее и общий антураж — несовременный, относящийся примерно к девятнадцатому веку. Но это все уже было неважно. Я увидела главное.
Это не я.
Но она была просто безумно на меня похожа. Вернее, я на нее. Потому что наверняка я сейчас смотрела на Норию.
Внутри что-то перевернулось, и я, вздрогнув, дернула следующее полотно. Нория в красном платье, на шее — колье с рубинами. Дальше… Нория на черной лошади. Нория на белом мехе покрывала. Нория у пруда, у камина, у резного столика! Нория, Нория, Нория! Она смотрела со всех полотен — неизвестная мне девушка, чье имя нельзя произносить. Нория улыбалась, хмурилась, размышляла… Почти живая на этих портретах. Та, чьи черты Ландар искал во мне…
Силы внезапно оставили, и я рухнула на пол, в груду сорванных тряпок, что больше не скрывали холсты. Значит, я даже не ищейка, я — замена. Суррогат, призванный заменить ту, которую князь, очевидно, любил. Или любит?
Обвела взглядом мастерскую. Выходит, он забрал меня, уничтожил мою жизнь и семью не потому, что я была видящей. Когда-то я задавалась этим вопросом. Ведь у многих одаренных есть семьи. Никто не убивает их родных, не уничтожает и не подстраивает аварии. Я думала, что дело в моем даре видящей. А теперь поняла — нет. В тот день, в церкви Пресвятой Девы, Ландар увидел возрожденную Норию.
Ему не было дела до меня настоящей. Он лишь хотел создать подобие той, которую когда-то любил. И ему не нужны были родственники, напоминающие о том, что я лишь подделка.
И черт, это было больно. Да, я хотела освободиться, да, я не любила князя, но черт! Понимать, что он все это время видел во мне лишь чужое отражение? Изломанное, ненастоящее, несовершенное? Как в зеркальных осколках над его кроватью. И так старался создать меня, сделать другой. Сделать Норией. А я была лишь Дианой.
Да. Это больно.
Осознавать себя даже не вещью — заменой, подделкой, копией. Ужасающее чувство.
Я смотрела на стеклянный потолок и вспоминала тот день, когда Ландар брал меня в этой мастерской. Как целовал, как ласкал, как заставлял стонать. Как хрипел от наслаждения сам. И все это среди сотен портретов другой женщины. Стало противно настолько, что захотелось вылить здесь пару канистр бензина и поджечь. Да, я не идеальна. Наверное, я даже не очень смела и решительна, слишком часто ошибаюсь. Во мне мало героического, я самая обычная девушка, которой достался необычный дар. Но, черт возьми! Я достойна хотя бы того, чтобы мужчина видел во мне — меня! Меня! Неидеальную, несмелую, негероическую! А еще чертовски обозленную. Мне надоело быть хорошей, надоело молчать. Значит, князь нашел себе замену обожаемой Нории? О, я покажу ему разницу! Вовек не забудет!