Он неторопливо шагнул к Яну. Тот лежал, хватая ртом воздух, не в силах подняться. В дверях уже стояли стражи в серой форме, бесстрастно наблюдая картину нашего поражения.
— Кисти, — приказал Ландар.
— Нет! — Я снова закричала. Хрипло, страшно. — Не надо! Он не выдержит!
Ландар посмотрел на меня, медленно обмакивая тонкую кисть в чернильницу. И прикоснулся ею к лицу Яна. Тот издал хриплый вой, все его тело с перебитым позвоночником выгнулось от невыносимой боли. Я затихла в своем углу, беспомощно наблюдая за его агонией. Больше я ничего не могла сделать.
Сейчас мы были не в мастерской, но и здесь вновь возникло это ощущение остановившегося времени, наполненного лишь сиплым дыханием Яна, его болью и мягкими движениями кисти. Я смотрела, как на мужском лице, возле виска, появляется узор. Черные символы плелись от уголка глаза по скуле и спускались на подбородок, перетекали на шею с синими напряженными венами. Видела ненависть в его глазах и беспомощность его тела. Пену на губах. Видела ненависть в глазах Ландара. Этот рисунок отличался от тех, что я видела раньше — не было плавности, лишь острые грани, словно иглы. По-своему он тоже был прекрасен, как и все творения Иного.
Последний штрих — и тело Яна выгибается так, что я снова слышу хруст костей и рвущихся сухожилий.
Ландар встал с колен, завернул кисть в мягкую ткань. Повернулся ко мне. И замер, увидев мою улыбку. Его взгляд стал сначала недоверчивым, а потом… он резко обернулся к Яну и зашипел, словно Кхана.
— Дрянь, — мягко сказал он, вновь возвращаясь взглядом ко мне. — Ты знала. Ты подстроила это.
— Ты должен быть благодарен мне, Ландар, — все еще улыбаясь, произнесла я. — Я нашла тебе тринадцатого странника. Разве не этого ты хотел от меня? — поднялась, шатаясь и опираясь о стену. — И насколько я помню, странника ты не можешь убить.
Оторвала взгляд от замкнутого лица Ландара и посмотрела на Яна. Он все еще лежал там, на полу, но он менялся. Исчезали раны, сворачивалась кровь. Уже сейчас срастался его позвоночник, становясь крепче титана. Ускорялся его метаболизм и регенерация. Под воздействием метки Древнего эфир пробуждался, наполняя мужское тело нечеловеческой силой. И проявлялись его крылья. Бесконечно белые, сияющие на краях. Я смотрела на них и улыбалась. Неважно, что будет со мной. Ян будет жить. Да, жизнью странника, но видимо, такова судьба.
Ландар подошел неспешно, заложил руки за спину, рассматривая меня с каким-то странным выражением. В его глазах были одновременно и восхищение, и ярость. Качнулся с носка на пятку.