— Жаль, что он никогда не посмотрит на таких, как мы…
— А эта маленькая дурочка даже не замечает, представляешь?
— Спорим, он сделает это в ближайшие пару месяцев?
— Ты уже проиграла… ставлю на восемнадцатый день рождения…
Сплетницы ушли, а я пожевала соломинку, которую вертела во рту. От услышанного осталось мерзкое ощущение чего-то липкого, грязного, злого… Сплетни, слухи, домыслы — тогда я впервые почувствовала их отвратительный вкус. Болотная жижа чужого любопытства и порочного желания запустить лапы в грязное белье, насладиться позором, страданием или интимными подробностями. Мне это было непонятно и противно. Я жалела, что случайно подслушала этот разговор. И даже не поняла, что речь шла обо мне.
И осознала это лишь среди ночи, проснувшись резко и хватая ртом воздух. Видимо, во сне мой глупый разум расставил все по своим местам.
Не желая верить в свою догадку, выбитая из колеи этими ужасающими сплетнями, я спрыгнула с кровати и рванула из комнаты. Босая, растрепанная, бесконечно несчастная. Я хотела увидеть Ландара, хотела услышать его смех, почувствовать спокойствие. Правда, уже у его двери опомнилась, замерла с занесенной для стука рукой.
Попятилась, приходя в себя. Боги, что я делаю? Решила разбудить ЕГО, князя, чтобы он вытер мне сопли и утешил? Да я сдурела?
Хотела повернуться и уйти, но створка распахнулась. В его комнате горел один ночник, и сейчас свет обрисовывал полуобнаженное мужское тело. На князе были лишь свободные штаны, сидящие низко на бедрах. В руке — бокал с янтарной тягучей жидкостью. Он не говорил, лишь стоял в проеме и смотрел на меня.
И я задохнулась.
Потому что воочию увидела тот взгляд, о котором говорили сплетницы. Жадный. Раздевающий. Ждущий. В нем было столько откровенного, больного вожделения, что обожгло даже меня — совершенно неискушенную и неопытную. И я поняла, что этот взгляд не случайность, это то, что видели остальные, но что в упор не замечала я. Или просто Ландар до этого дня позволял мне не замечать.
Я попятилась, с ужасом глядя на его лицо, споткнулась, с трудом удержала равновесие и, повернувшись, бросилась бежать как ненормальная. Ожидая, что он догонит. Почти уверенная в этом. Но за спиной лишь хлопнула дверь.
Возможно, я должна была испытать что-то вроде гордости от этого открытия? Восторг? Хоть какое-то подобие радости? Возможно. Но испытала ужас. И еще разочарование. Такое обидное, детское разочарование. Я не хотела таких взглядов. Не хотела его… желания.
Утром Ландар вел себя как обычно — бесстрастное лицо, равнодушные глаза. Ни малейшего следа ночной похоти. Снова безбрежная ледяная пустошь. За пять последующих лет я даже смогла поверить, что тот ночной взгляд мне лишь привиделся…