Великий князь Павел Петрович радовался успеху друга и изо всех сил кричал «фора». Но будущий Павел I и тогда уже, несмотря на благородные пристрастия и способность нежно привязываться к друзьям, отличался необузданными, дикими выходками.
«Вы — жестокая тварь!» — бросила как-то раз ему мать- императрица. И Николай Шереметев, с его врожденным тактом и миролюбием, вероятно, был призван благотворно влиять на Павла. Действительно, Николаю удавалось каким-то образом ладить с высокородным приятелем и обходить острые углы. Может быть, уже тогда педагогическая жилка, снисходительность и терпение — то, что так потребуется в будущем, уже проявились в его личности. Во всяком случае, эта юная приязнь друг к другу не забылась с годами и осталась у обоих Петровичей — Николая и Павла — на всю жизнь.
В 1768 году Шереметевых постигло большое горе: еще совсем не старой женщиной скончалась Варвара Алексеевна. Для Николая это стало особой утратой: он всегда как-то ближе был к матери, нежели к отцу.
Петр Борисович остался пятидесятичетырехлетним вдовцом. Он долго не мог оправиться от потери жены. Правда, природа взяла свое, и со временем старший Шереметев обзавелся побочными дочерью и сыном, Маргаритой и Яковом, именовавшимися Реметевыми.
Никаких осложнений между родными детьми и воспитанниками не возникало. Николай Петрович впоследствии заботился о «детях», как он называл побочных брата и сестру. Когда «Маргеридушка» Реметева однажды заболела, молодой Шереметев остался поздней осенью жить «в скуке» в своей подмосковной, ссылаясь на то, что «оставить больную никак нельзя и жалко».
...В осиротевшем после Варвары Алексеевны доме вдовец Шереметев не находил себе места. В такой ситуации очень важно иметь в душе то, что может отвлечь от мрачных дум. Интерес к изящным искусствам стал теперь для Петра Борисовича спасением. Вот куда можно было с его-то энергией и распорядительностью уйти с головой! И он решил воспользоваться указом Петра III, который еще в 1762 году освободил дворян от обязательной службы. Один лишь росчерк пера — и сколько свободного времени появилось у российского аристократа!
Петр Борисович, покончив со службой, постарался уехать из Петербурга, где все напоминало ему незабвенную Варва- рушку.
Поначалу Шереметев решил осесть в тихой Москве, не желая следовать повальной моде, гнавшей многих его знакомых за границу. Те жаждали поскорее насладиться комфортом европейской жизни. Эти вояжи, однако, имели неожиданные последствия для жизни русских вельмож в самой России. Оставив в Европе горы золота, титулованные путешественники посмотрели и решили: а почему бы и у себя не завести всю эту красоту — Версали, охотничьи замки, упрятанные в парковых павильонах сокровищницы живописи, скульптуры, античных диковинок? И конечно — театр... Денег много, земли тоже, дешевого труда — сколько хочешь.