– Вы всегда так много говорите, профессор, когда не хотите, чтобы кто-то понял, что у вас на самом деле на уме?
Думский какое-то время сверлил ее взглядом, после чего выдал:
– Вот не знаю, удивляться тому, что ты нашла в себе смелость меня перебить или просто дать тебе визитку одного моего знакомого могильщика. А то с таким нравом не уверен, что ты доживешь до выпуска.
– Вы сказали, что поможете нам с турниром за половину от призовых. Мы согласны. И я хотела бы узнать, когда мы можем начать тренировку.
Профессор уважительно хмыкнул и снова отсалютовал бокалом.
– Задала вопрос, его не задавая. Пациент, смотрю, скорее жив, чем мертв.
– Что, простите?
– Проклятье! Ну надо же было все так испортить. Снова вопрос!
– Так во сколько тренировка, профессор?
Вместо ответа Александр Думский поставил стакан обратно на пюпитр и продолжил играть. Слова, произнесенные Мери, возвращали его в прошлое.
Но, наверное, сегодня был такой вечер, когда все напоминало ему о времени, проведенном в школе “Фаллен”. Возможно, лучшем времени в его жизни…
Дверь открывалась тяжело и со скрипом. Массивная и помпезная, она блестела на солнечном свету потрескавшимся мебельным лаком, сломанным орнаментом и какими-то жирными пятнами.
Чуть погнутые, ржавые петли требовали довольно увесистого усилия, чтобы их открыть. Так что маленький Александр использовал старый читальный зал как свое собственное убежище, в которое могли войти лишь немногие, кто вообще осмеливался войти в западное крыло замка.
Ага, совсем как в том мультфильме с живыми предметами мебели, который они недавно смотрели с Робином и…
– Опять ты здесь, Саша, – с “густым”, восточно-европейским акцентом произнесли над ухом.
Думский в этот момент утопал в огромном, обитом ситцем кресле.
Как и дверь, как и западное крыло, да, собственно, как и все в этом поместье, оно было старым, пропахшим пылью, затхлостью и, кажется, кошачьим дерьмом.
В поместье “Фаллен” водилось просто неприличное количество кошек.
– Анастасия. – Александр улыбнулся, закрыл учебник и попытался спрятать его за спиной, но от цепкого взгляда теплых карих глаз русской ведьмы не могли скрыться его жалкие потуги.
Высокого роста, выше Робина, она была красива. Если бы Александр был постарше, то даже бы сказал “сексапильна”, но о сексе он знал только одно – это один из самых ходовых товаров в Хайгардене.
Она почти никогда не носила платьев. Всегда в потертом худи с атрибутикой “Звездных войн”, в потертых левайсах и конверсах. Всегда одних и тех же, но раз в три дня она меняла шнурки на какие-нибудь другого цвета.