. Ратники Воейкова выехали на вылазку и прогнали неприятеля, но то был только его передовой отряд: вечером с юга подошли оставшиеся части, и шведы снова заняли посад. На следующий день они начали жестокий приступ к монастырю, однако с большими потерями были отброшены. Надо сказать, что иноки монастыря сразу же стали деятельно участвовать в обороне: они непрерывно, всю ночь и день, служили молебны, перед вылазкой игумен ограждал воинов крестным знамением, а утром 8 июня «весь освященный собор» монастыря с молебным пением понес чудотворную икону Одигитрии по стенам. Уже вскоре стало видно, как противник спешно поджигает уцелевшие мирские и церковные постройки, явно готовясь уходить — и действительно, на рассвете следующего дня «осадные сидельцы», выйдя из острога, «не обретоша ни единаго супостата». Воейков поспешил сообщить обо всем случившемся Прозоровскому.
Между тем, от царского воеводы не укрылся уход значительной части шведов к Тихвину, почему на рассвете 4 июня он поспешил перейти в наступление из своих таборов. По красочному описанию летописи: «Паки полки христианския устремляются на противниц… и бысть паки сеча зля яко от восхода солнца и до вечера, и посрамлении быша супротивная и бегоша, силою бо Божию гонимыя от места того, и убита их православнии множество». Кстати, в этом сражении «с неметцкими и с литовскими людми» под Усть-рекой приняли участие и станичники Леонтия Плещеева, которые подошли накануне, причем сам Плещеев, согласно его послужному списку, «Государю служил, убил мужика» (т. е., неприятельского солдата)[72]. Трудно сказать, насколько велик был успех этой вылазки — главное, что поспешное отступление шведов от Тихвина в ночь на 9 июня могло быть вызвано известиями об этой битве. И тем не менее, для православных защитников монастыря неожиданное бегство противника явилось одним из первых чудес, явленных тогда от иконы Богоматери Тихвинской.
Первый сеунч нового царствования
По обычаям того времени, воеводы отправили к Государю гонцов с «сеунчем» — радостной вестью о победе. Такие гонцы — «сеунщики»— выбирались из отличившихся в битве знатных воинов, и государево пожалование «за сеунч» было в то же время чествованием этих героев. Известие о взятии Тихвина привезли Михаилу Федоровичу дети боярские, белянин Елизарий Васильевич Голохвастов (от Прозоровского) и новгородец Обонежской пятины Иван Парфеньевич Унковский (от Вельяминова).
Хотя Прозоровский успел предупредить Государя о возможности своего похода к Тихвину, столь быстрый успех явился в Москве полной неожиданностью. Войско из таких ненадежных ратников, коими считались вольные казаки, отправленное попросту для усиления псковского гарнизона, внезапно и без потерь овладело важным пунктом в Новгородской земле — городом, еще недавно занятым главными силами шведов и расположенным далеко в стороне от пути на Псков. Несомненно, благочестивый и набожный Михаил Федорович отнесся к этому событию как к знаку Божьей милости для своего царства и покровительства Пресвятой Богородицы: как сообщает летописец, с тех пор он «велию веру и любовь стяжа» к чудотворной Тихвинской иконе. «Радостная весть» из Тихвина предварила сообщения о победах царского войска в других концах страны — на литовском рубеже, под Псковом и на границах Дикого поля.