Конечно, создать «Аделу», организовать ИИАСА или даже несколько досадить многонациональным компаниям – занятия весьма интересные и, надеюсь, далеко не бесполезные. Однако этих и подобных им начинаний явно недостаточно для того, чтобы схватить, так сказать, мировую проблематику за шиворот и объясниться с ней начистоту. Поэтому я все время продолжал искать каких-то иных путей и подходов и все больше акцентировал в своих выступлениях вопросы, связанные с мировым порядком и необходимостью глобального планирования.
Я начал общаться с новыми людьми, не принадлежащими к моему прежнему окружению, – энергичными, опытными служащими международных организаций, пытающимися обеспечить хоть какое-то единство разобщенных наций под эгидой «Объединенных Наций», или учеными, которые умудрялись на простом и доступном языке рассказывать о сложных концепциях, доказывающих существование границ человеческого знания. Разумеется, я не мог не восхищаться их благородными стремлениями и глубокими знаниями и в то же время поражался отсутствию у них перспективного видения происходящего и его возможных последствий. Основная часть проводимых в мире исследований в области естественных и социально-политических наук направлена на то, чтобы снять отдельные преграды, мешающие дальнейшему продвижению вперед, или пролить яркий свет на доселе темные уголки человеческого познания; все это чрезвычайно важно и полезно, однако не помогает выяснить самого важного – смысл, направление и силу того вихря, в который оказалась ввергнута современная жизнь.
Любовь к деталям и способность выдвинуть их на передний план часто мешают видеть вещи в более широком контексте. И это главный упрек, который я считаю правомерным предъявить сегодня старейшей и самой заслуженной футурологнческой школе, французской школе будущего Гастона Берже и моего учителя Бертрана де Жувенеля. Одна из причин неустойчивости современного общества как раз в том и состоит, что эта школа дала слишком много узких специалистов и аналитиков, но не породила людей, способных к синтезу и обобщенному, целостному видению.
Имеющаяся в нашем распоряжении совокупность знаний, информации и различных данных разрослась сейчас до фантастических размеров и продолжает расти подобно снежной лавине; однако составные части ее неравнозначны, и пользуемся мы лишь незначительной частью всей этой массы. Даже специалисты, чтобы не оказаться погребенными под своей совместной продукцией, нуждаются в разного рода справочниках, конспектах, обзорах, аннотациях, рефератах, библиографических указателях и прочих вспомогательных средствах, без которых не могут работать даже в своей узкой области. Надо установить новое равновесие между знанием деталей и способностью к синтезу. Это, разумеется, вовсе не означает, что необходимо остановить всякую аналитическую деятельность, просто она остро ‘нуждается в более четкой ориентации, подчинении более широким общим целям. И этими целями, на достижение которых следует направить все наши исследования и размышления, должно стать всеобъемлющее, целостное видение нашего бьющегося в конвульсиях, переживающего болезненные изменения мира.