Данте с напряженным интересом следил за тем, как полукруги со свистом рассекают воздух, словно крылья гигантского насекомого, готового оторваться от земли. Механизм легонько дрожал, но вес вращающихся частей был рассчитан настолько точно, что вращение полукругов было невероятно плавным.
— Смотрите! — проговорил Альберто и еще немного повернул барашек. Ось стала вращаться еще быстрее.
— Этот барашек соединен с внутренним тормозом, регулирующим скорость вращения.
Теперь два полукруга крутились с такой скоростью, что казались медными дисками.
— И для чего все это нужно? — спросил Данте.
Альберто осторожно повернул барашек назад, и механизм остановился.
— Я же вам говорил! Не знаю. Не вижу ему никакого применения. Механизм приводит в движение эти крылышки. И все.
— А может, это часть какого-то большого механизма? — растерянно пробормотал Данте.
— Вряд ли. Я тоже об этом думал. Вся система внутренних шестеренок предназначена исключительно для того, чтобы крылышки вращались. В корпусе нет никаких отверстий, через которые можно было бы подключить другие механизмы. Да и снаружи, кажется, тоже ничего не присоединить. Думаю, я полностью собрал механизм.
Сев на табуретку, Данте положил подбородок на скрещенные пальцы, не спуская взгляда с механизма в деревянном корпусе.
— Если есть регулятор скорости, наверное, этот механизм должен что-то измерять, — наконец проговорил он. — Но вы все-таки считаете, что это не часы?
— Это устройство не может измерять время человеческой жизни. Может, это действительно, армиллярная сфера[39], но предназначенная для совсем других небес и миров.
Кивнув, Данте поднял взгляд на Амида в надежде, что молодой араб хоть что-нибудь объяснит. Однако тот лишь недоверчиво поглядывал на механизм. Шторка, за которой лежала его постель, была приоткрыта, и Данте заметил на убогой подстилке книгу «Китаб Аль-Мир'Аж».
— Спасибо вам за работу, мастер Альберто, — вздохнул поэт.
Поставив механизм на ящик в углу, Данте велел спрятать его мешок и пообещал механику, что в ближайшем будущем отблагодарит его за труд, хотя и не представлял, как оправдает расходы на его вознаграждение перед секретарем городского управления. Не знал поэт и что ему делать с загадочным механизмом, но внутренний голос подсказывал ему, что это устройство не должно оставаться в мастерской. Слишком многие знают о том, что оно именно здесь!
— Я не жду от вас вознаграждения, — сказал мастер Альберто. — Ваш город приютил меня, когда я бежал от преследований, которым подвергались вальденсы[40]. Считайте, что я проделал эту работу в знак благодарности.