Данте. Преступление света (Леони) - страница 119

— Она замечательная не своей формой, а источником света. Смотрите!

Философ порылся в шкафчике и извлек из него запечатанную колбу. Сквозь ее стекло просвечивал какой-то белесый порошок. Арриго поднес колбу к самому носу поэта.

— В последние годы жизни Илия усердно занимался алхимией. Этот порошок — его самое замечательное открытие. Впрочем, он никому не сообщил его состав, но настаивал на том, что порошок — крайне опасен.

— А каковы его свойства?

— Достаточно зажечь что-нибудь в плошке и подогреть на огне эту колбу. Через несколько мгновений порошок возгорится и начнет излучать очень яркий белый свет, не подверженный никаким колебаниям, как свет самого Солнца.

Данте машинально потянулся за колбой, но Арриго тут же ее убрал.

— Берегитесь! Тепла руки достаточно, чтобы порошок возгорелся!

— Почему же Илия не открыл этот секрет императору? Этот порошок можно с успехом использовать на войне в целях освещения.

— Илия не любил войну, — покачав головой, ответил Арриго. — Кроме того, другого такого порошка он не приготовил.

— Что-то ему помешало?

Арриго снова покачал головой. Данте ждал его объяснений, но философ упорно молчал, погрузившись в собственные мысли. Он смотрел куда-то в пустоту, словно вернувшись во времена своей молодости и созерцая темный силуэт своего учителя.

— Ему ничто не мешало, — пробормотал он. — Другой порошок ему был просто не нужен. Одной попытки вполне достаточно. Omnia in uno — все в одном…

Внезапно философ встрепенулся, пришел в себя, осторожно убрал колбу в шкаф и закрыл его дверцу.

— Попробуйте этого вина, мессир Алигьери! Уверяю вас, вы испытаете райское наслаждение!

— Его Высокопреосвященство повелел передать вам вот это! — заявил гонец официальным тоном, протягивая поэту сложенный вчетверо лист пергамента, перевязанный тесьмой, скрепленной печатью.

Сломав печать, Данте пробежал глазами содержание послания. Церковный иерарх приглашал его как можно скорее посетить резиденцию папского посольства, дабы поговорить о делах, не терпящих огласки.

— А почему твой хозяин не пришел к нам во дворец? — раздраженно спросил гонца Данте, складывая лист с посланием.

— Его Высокопреосвященство считает, что это было бы неразумно. Его появление здесь обнаружило бы важность дела, о котором пойдет речь. Кроме того…

— Что еще?

— Дело касается вас лично.

Данте задумался, прикусив нижнюю губу. Гонец явно не собирался больше ничего говорить. Поэту очень захотелось бросить его в подземелье и вздернуть на дыбу, где недавно побывал Фабио, чтобы у него развязался язык. Впрочем, Данте сомневался в том, что хитрец Акваспарта откровенничает со своими слугами.