Заметив наконец поэта, трое переглянулись. Первым заговорил Монерр:
— Любопытно, что мы встретились на мосту. Древние верили, что именно в таких местах вершатся судьбы.
— Возможно, это оттого, что судьбе проще всего действовать именно на узком мосту, с которого не убежать, — поддержал француза Марчелло.
— Говорят, именно на мосту нечистый подстерегает путников, дабы заморочить им голову своим колдовством, — пробормотал Данте, обуреваемый подозрениями в том, что эта встреча не случайна.
— Нет, мессир Алигьери, — дружелюбно сказал Монерр. — Среди нас нет демонов, подходящих на роль нечистого.
Поэт хотел было ответить, но промолчал, кое-что заметив. Совсем рядом в стену одной из лавок был вмурован фрагмент римской статуи: уродливая бородатая голова, напоминавшая горгульи[47] церковных водостоков. Голова имела два лица, сильно пострадавших от времени и непогоды. Казалось, Монерр просто не может отвести от нее взгляда.
— Вас заинтересовала голова Януса? — спросил француза Данте. — Но ведь это всего лишь олицетворение предрассудков древних, живших во времена лживых и коварных богов.
Монерр повернулся к поэту единственным зрячим глазом, словно желая что-то ответить, но промолчал и снова отвернулся к статуе.
— Кажется, нашего друга не может оставить равнодушным то, что существует в виде двух одинаковых форм, — предположил Арриго. — Возможно, это оттого, что его глаз утратил своего брата. Ведь попранные законы природы заявляют о себе особенно громко…
Марчелло молчал, глядя поверх статуи на большую водяную мельницу у дальнего моста, где закончил свою жизнь монах-мошенник. Потом он неожиданно обратился к Данте:
— А может, зловещая суть моста скрывается в самой его форме, а не в натуре взошедших на него людей? Как вы думаете?
— Ваши странные слова явно скрывают какую-то аллегорию, ускользающую от моего разума.
— Пожалуй, я могу вам помочь, — сказал Арриго. — Если я правильно понял, мессир Марчелло говорит о предназначении подобных сооружений. В этом смысле я согласен с тем, что в них видны проявления древнейшего человеческого дерзновения, из-за которого мы были изгнаны из рая. Ведь мост преодолевает препятствие, воздвигнутое на нашем пути Всевышним, и следовательно, нарушает Господнюю волю.
— Я вас понимаю. Это очень изящное толкование, но, пожалуй, неверное, ибо оно исходит из того, что Господь с самого начала предопределил все сущее, которое не терпит никаких изменений, в том числе и в результате действия рук человека. Это, однако, противоречит Священному Писанию, в котором говорится, что Бог сделал человека властелином творения. Что же это за властелин, которому не должно подчинить своей воле даже обычный водоем?!.