.
Таким образом, как и во многих других областях монетарной политики, правильный обменный курс в равной мере обусловлен как экономическими, так и политическими факторами. Выиграете вы или проиграете из-за усиления валюты, зависит от вашего местонахождения. Вы продаете американские автомобили в Европе? Или импортируете вино из Франции? В одной и той же стране разные группы могут одновременно ратовать за удешевление и удорожание национальной валюты. А что же лучше для государства в целом? Боб Мактир, бывший президент Федерального резервного банка Далласа, пишет: «Сильный доллар, как правило, служит нам верой и правдой, но иногда временно более слабый доллар выгоднее». Иными словами, и тут все зависит от множества факторов.
Сильная валюта вовсе не обязательно означает сильную экономику. Доллар США был сильным в 1990-е, когда экономическая ситуация была превосходной и капиталы со всего мира мощным потоком стекались в американскую Кремниевую долину. Но он был силен и в 1980-х, когда капитал тек в экономику США в основном из-за высокого дефицита государственного бюджета, заставлявшего нас заимствовать у остального мира. Кристина Ромер, бывший председатель Совета экономических консультантов при президенте Обаме, объясняет: «Оба обстоятельства — как потрясающие достижения нашей страны в сфере инноваций, так и бюджетный дефицит — привели к укреплению доллара. Но в первом случае это оказало позитивный эффект на американскую экономику, а во втором — негативный. Суть в том, что универсального хорошего либо плохого направления для движения доллара попросту нет. Желательность любого колебания обменного курса зависит от того, чем оно вызвано»[170].
Когда экономика работает на всю мощность — обеспечивая полную занятость населения и другие социальные блага, — сильный доллар, безусловно, хорош. Благополучные американцы могут дешево покупать товары, произведенные в самых разных странах мира. Помнится, один профессор как-то сделал заявление, смысл которого кажется совершенно очевидным только постфактум: экспорт — это цена, которую мы платим за импорт. При прочих равных условиях люди склонны отказываться от меньшего ради большего. Когда заводы работают на полную мощность и у всех есть хорошая работа, кому не понравится более дешевое французское вино и японские автомобили? Сильный доллар чем-то смахивает на скидочный купон на товары, поставляемые нам остальным миром, притом что свои товары мы продаем другим странам по полной цене.
Ели экономика слабая, все усложняется. Именно в этой ситуации страны, образно говоря, начинают мочиться в постель. Более дешевая национальная валюта стимулирует экспорт, а экспорт возвращает людям рабочие места. В 2010 году, когда экономика США все еще отходила от последствий финансового кризиса, в одной из статей New York Times описывалась весьма привлекательная экономическая палочка-выручалочка: «Представьте, что у нас есть способ в ближайшие два года создать в Америке полтора миллиона рабочих мест, ни на цент при этом не увеличивая государственный долг или дефицит бюджета. А еще вообразите, что это оживит умирающие заводы “Ржавого пояса”