Очевидно, что из-за игнорирования проблемы она не пропадет. К Рождеству живот Дженни станет еще больше.
Справедливости ради замечу, что по мировым меркам ситуация была не такой уж скверной. Но, по иронии судьбы, данный факт, возможно, лишь усугубил проблему. Токио по-прежнему оставался богатым и многолюдным. Безработица была относительно низкой, хоть и росла. Кеннет Рогофф, бывший главный экономист МВФ, чьи слова процитированы в начале главы, описал многолетние проблемы Японии, как «кризис в замедленной съемке»[411]. Кратковременные периоды облегчения ситуации не способствовали долгосрочным реформам. В результате государственной поддержки капитал направлялся в компании-зомби (хотя их следовало похоронить и забыть), что существенно осложняло более инновационным и эффективным компаниям выход на рынок. Трудно зарабатывать прибыль, конкурируя с теми, кому не приходится ее зарабатывать. Компании-зомби использовали свои «вечнозеленые» кредиты, в основном государственные субсидии, для выплаты персоналу искусственно высоких зарплат и установления нереалистичных цен на свои продукты. Анил Кашьяп резюмирует: «Предпочтя оценивать экономический кризис с точки зрения самой краткосрочной перспективы, политики и регулирующие органы сделали так, что все буксовали в самом неподходящем месте»[412].
Банк Японии спешит на помощь — но очень медленно
Для нормализации ситуации Банк Японии использовал традиционные финансовые меры — до поры до времени. Он постепенно снизил процентную ставку овернайт с 8 % в 1991 году практически до нуля в 1999-м. Такая политика нулевой процентной ставки даже обзавелась собственным акронимом — ZIRP (zero interest rate policy). По причинам, описанным ранее в этой книге, номинальные процентные ставки обычно не могут опускаться ниже нуля. А между тем Банк Японии достиг нулевой отметки, но ВВП страны в 2001 и 2002 годах все равно в основном оставался низким. Еще более зловещим сигналом было ежегодное падение цен почти на 1 %[413].
Здесь стоит отметить, что дефляция не всегда плоха. Бывает, например, что к падению цен приводит рост производительности, и в этом случае все выигрывают. Представьте себе некую сельскохозяйственную нацию, собравшую отличный урожай. Цены падают, потому что кукуруза и пшеница отлично уродили, а свиньи дали аномально высокий прирост. Общество выигрывает, потому что у людей больше еды. Даже фермеры получат выгоду, если больший объем продаж компенсирует более низкие цены. Однако дефляция в Японии была совсем иного качества. Цены тут падали прежде всего из-за повсеместного снижения спроса. (Если продолжить аналогию с фермой, это означает, что цены на кукурузу, пшеницу и свиней падают только потому, что потребители покупают меньше этих товаров. Фермеры, соответственно, меньше продают