– А фамилию ее вы не знаете? Я раньше на «скорой» работал в Выхино, это же совсем недалеко от Ретуева, может и пересекались когда.
– Знаю, как не знать. Рогачевская ее фамилия, а зовут Людмилой Георгиевной, как нашу заведующую пульмонологией, по новому – вторым отделением.
– Рогачевская? – выдохнул Данилов. – Неужели? Вот те на!
– Знаете ее? – полувопросительно-полуутвердительно сказала Гайнулина.
– Очень хорошо, – ответил Данилов, мысленно добавив «с плохой стороны», – работали на одной подстанции.
– Каких только совпадений в жизни не бывает, – Гайнулина покачала головой. – Я сейчас живу на одной лестничной площадке с сыном моей классной руководительницы. В разное время разными дорожками из Нижнекамска в Москву переехали – и соседями оказались…
В свое время доктор Рогачевская вместе со старшим фельдшером шестьдесят второй подстанции Надеждой Казначеевой пытались выжить новую заведующую подстанцией – жену Данилова Елену, которая тогда еще не была его женой. Пытались очень активно, вплоть до организации такой подставы, как дача взятки. Но в конечном итоге уйти пришлось им, а не заведующей.[6] Казначееву вроде бы ушла администратором в салон красоты, (точно Данилов за давностью лет и отсутствием интереса не помнил), а про Рогачевскую говорили, что она устроилась выездным врачом где-то в Ближнем Подмосковье, потому что на московскую «скорую» после всего, что произошло, путь ей был заказан. Значит, она работала в Ретуеве и доросла там до заведующей…
Ощущения у Данилова были необычными. На застарелую и довольно глубокую неприязнь накладывалось искреннее сочувствие. На Данилова не раз обрушивались несправедливые нападки начальства, и он прекрасно понимал, насколько обидно, когда тебя обвиняют в том, в чем ты не виноват. И то, насколько оголтелым в своей несправедливости может быть общественное мнение, он тоже знал. В бытность свою директором департамента здравоохранения Севастополя пережил две очерняющие кампании, да и во время руководства станцией скорой помощи ему тоже доставалось. Ничего – выжил. Но он – это он, а Рогачевская – это Рогачевская. Женщины вообще более ранимы, да и возможное действие коронавируса на головной мозг тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Мысли о Рогачевской вертелись в голове до окончания рабочего дня, которое произошло ровно в полночь. Данилов понял, что сегодня он в кабинете заснуть не сможет. Нужно прогуляться по улице, подышать свежим воздухом, посидеть во дворе гостиницы, возможно, что и с бокальчиком чего-нибудь крепкого. В крепком недостатка не было. По новым правилам, в ковидных стационарах встречи лечащих врачей с родственниками пациентов не проводились, даже при выписке. Те, кто приезжал забрать выписавшегося родственника, не пропускались дальше вестибюля, в котором происходила «выдача живых тел на руки» (выражение доктора Мальцевой). Но если человек хочет выразить благодарность, то он ее выразит. Периодически на имя Данилова и других врачей в больницу приходили посылки, доставляемые курьерами различных служб. Так что при желании можно было побаловать себя и коньячком, и текилкой, и джином, и бехеровкой, только вот желание отсутствовало. А сегодня прорезалось.