– Да как обычно, Ольга Никитична – общий и биохимический анализ, анализ мочи, мазки взяли, мокроту тоже на исследование отправили, кардиограмму и томографию. Томография показала хронический бронхит и ничего больше. Я вообще не понимаю, с какого перепугу врач поликлиники сочла нужным ее госпитализировать. Кашель? Если с пятнадцати лет по пачке в день выкуривать, то кашель непременно будет…
– Хотелось бы узнать жалобы при поступлении, – вмешался заведующий третьим реанимационным отделением Домашевич.
Домашевич всюду лез с вопросами, которые казались ему умными – показывал себя с лучшей стороны перед начальством.
– Кашель с мокротой, слабость, субфебрильная температура по вечерам в течение трех последних дней.
– Слабость? – переспросил Домашевич.
– Да – слабость! – огрызнулась Лахвич. – И не стройте из себя самого умного, Станислав Рудольфович! Если бы вы пили так, как она, у вас тоже была бы слабость!
– Алкогольного опьянения при поступлении не выставляли, – заметила начмед.
– Не выставляли, – кивнула Лахвич. – Но вид у нее был соответствующий и она не отрицала, что систематически злоупотребляла спиртным. С ее слов – одну-две бутылки пива вечером, но лицо говорило другое…
«Что сказал пациент, умножай на три», вспомнил Данилов старое правило наркологов.
– Поставьте себя на мое место, – продолжала Лахвич. – Отделение забито под завязку, еще чуть-чуть и начнем коридоры закладывать…
– Я вам заложу! – главный врач включил свою видеокамеру и появился на экране. – Вот только попробуйте кто-нибудь положить в коридоре хотя бы одного больного! Уволю с таким шумом, что придется сортиры на вокзале мыть, потому что больше никуда не возьмут. Говорил же вам сто раз – ставьте дополнительные кровати в палаты, но ни в коем случае не в коридор! Что, забыли, в какой больнице работаете?!
Изображение разгневанной физиономии главного врача исчезло.
– Меня интересует другое, – сказал заместитель главного врача по организационно-методической работе Яковлев. – Почему ее оставили у подъезда и почему сын был не в курсе насчет выписки?
– У подъезда ее оставили потому что социальное такси ходячих до квартир не доводит! – ответила Лахвич. – А с сыном нам незачем было созваниваться, потому что у нее были ключи от дома. Я сама их видела! Ей надо было просто подняться в свою квартиру…
– И умереть там! – сказала главная медсестра Цыпышева, бывшая с Лахвич в натянутых отношениях.
– Да! – голос Лахвич задрожал. – Именно так! Если бы она умерла дома, столько шума бы не было.
– Но неприятные последствия все равно были бы, – назидательным тоном сказала Ольга Никитична. – Когда человек умирает сразу же по возвращении из больницы, это всегда вызывает вопросы. Ладно, давайте не будем копаться в деталях, это все равно ничего не изменит. Полина Дмитриевна, как по-вашему, что может дать вскрытие?