Конечно, в каждом из нас заложен творческий импульс. Для ребенка естественно баловаться с цветными карандашами, рисовать акварелью; а затем, научившись читать и писать, сочинять короткие стишки и рассказики. Так как на первый взгляд сочинительство кажется более легким занятием, чем рисование, ребенок с возрастом больше склоняется к первому. Конечно, придумывать интереснее, чем копировать. Я убежден, что наивысшего расцвета творческий импульс достигает на третьем десятке, а затем, если это было только временным, детским увлечением, или из-за жизненных обстоятельств необходимостью зарабатывать на жизнь, или из-за отсутствия времени, он ослабевает и погибает. Но многих людей – их больше, чем мы знаем, – он продолжает тревожить или очаровывать. Они становятся писателями из-за невозможности ему сопротивляться. Но к несчастью, можно иметь сильный творческий импульс и не быть в силах создать что-то, заслуживающее внимания.
Так что же, помимо творческого инстинкта, необходимо иметь писателю, чтобы создать интересное произведение? Думаю, быть личностью. Индивидуальность дает ему возможность видеть мир по-своему. Личность может быть приятной и неприятной. Это не важно. Также не важно, если его видение мира отличается от общепринятого. Важно только, чтобы у него был свой, специфический, взгляд на вещи. Вам может не понравиться его взгляд на мир – каким смотрели на него, например, Стендаль или Флобер, – и тогда сочинение вызовет у вас неприязнь (хотя все равно потрясет силой воображения); а может, напротив, вам придется он по душе, – таким взглядом смотрят на мир Филдинг, Джейн Остен и Диккенс, и вы примете писателя в свое сердце. Все зависит от вашего темперамента. И никак не связано со значением романа.
Думаю, все, кто прочел мои заметки о десяти писателях, обратили внимание, что каждый из них обладал яркой и специфической индивидуальностью. Несомненно, у всех был исключительно развит творческий инстинкт, и всех обуревала страсть к сочинительству. Если судить по этим примерам, можно с уверенностью сказать: не много найдется писателей, которые бы ненавидели свое ремесло. Но это не значит, что они считают его легким занятием. Писать хорошо – нелегко. Никто не пишет так хорошо, как хотел бы; каждый пишет в меру своих сил. Флобер, как помнит читатель, никогда не был доволен своей работой, а Толстой и Бальзак писали, а потом бесконечно переписывали и редактировали текст. И все же литература была их страстью. Не только делом жизни, а насущной потребностью, вроде необходимости есть или пить.