Ты ждешь, пока собака присаживается помочиться. Старик поднимает руку в знак благодарности.
— Дела давно минувших дней, — говоришь ты.
— Все равно. Она думает, что мы с Джимом были прямо идеальной парой, просто потому, что… — она резко умолкает.
— Просто почему?
Конец фразы повисает в воздухе. Может, она забыла, что хотела сказать.
Ты проезжаешь мимо мотоцикла, который едет по встречке, но поднимаясь на холм, не встречаешь на дороге больше ни души. Ты думаешь о Джиме и о том, была ли та ночь похожа на эту.
— А что это за парень, с которым болтала Софи? — спрашиваешь ты.
— Уилл Брюэр, — говорит она. — Он раньше все время водился с Луисом, в старые времена. Я не видела его с тех пор, как сыну исполнился двадцать один.
— Он куда-то уезжал?
— У него родители расстались. Мать уехала в Моркам с младшей сестрой; отец вернулся в Шотландию, прихватив его старшего брата. А Уилл вроде как остался не при делах. С тех пор жил будто перекати-поле.
Она выглядывает из окна, правда, ты не имеешь ни малейшего понятия, на что именно смотрит. За окном кромешная тьма, и только фары высвечивают серпантин дороги. Когда шоссе забирает под горку еще резче, ты переключаешь передачу.
— Он что, друг Софи? — спрашиваешь ты.
Эта часть вечера интригует тебя больше всего: как за их столом появился молодой человек, одетый в обычные джинсы и клетчатую рубашку. Ты отметил и это, и все остальное: растрепанные волосы, бороду, кожаные браслеты и серебряный гвоздик в носу. Ему самое место развлекаться на каком-нибудь карнавале или продавать дешевые солнцезащитные очки на пляже. Но сидеть рядом с безупречно одетой Софи?..
— Да нет, они только что познакомились, — отвечает Сара.
Больше ты ничего не говоришь. Подъезжаешь к главному дому, выключаешь мотор и какое-то время продолжаешь сидеть в машине. Из дома доносится приглушенный лай собак. И больше ничего.
— Ты держал меня за руку, — произносит она.
Ты переводишь на нее взгляд. Она поворачивает голову, и вы оказываетесь лицом к лицу.
— Да, — говоришь ты.
На мгновение повисает пауза.
— Хочешь зайти?
Сара
Прижатая к краю кухонного стола, Сара дает себе мысленное наставление: «Я хочу запомнить это».
Она уже забыла, как выглядит животный голод. Забыла, каково это, чувствовать на своей коже прикосновение чужих рук, когда тебя держит, сжимает в объятиях кто-то сильный, ощущать натиск поцелуев этого человека, имеющих легкий привкус вина и старых воспоминаний. От него доносится едва ощутимый запах бальзама после бритья, чистого пота, теплой кожи. Его щека трется о ее щеку, как наждачка. Все действо, точно шепот прошлого, выплывает из тумана и снова исчезает в нем.