Рядом стоял мужчина. Если бы не странный наряд, вполне можно принять за обычного горожанина: среднего роста, коренастый, с перетянутыми тонким кожаным ремешком волосами, как принято у ремесленников. Да и широкие натруженные ладони прямо указывали, что человек, скорее, привык работать руками, а не языком. Но вот одежда… одежда откровенно поражала. Первое, на что сквозь слёзы обратил внимание Халит, были сапоги — из мягкой кожи, выделанной искусно и тщательно, с дорогой шёлковой шнуровкой и тиснёным клеймом известного столичного мастера. А вот заправленные в них простые льняные штанины, казалось, уже полжизни протирал коленками обычный крестьянин. Горожане таких портков не носили. Уж в этом мальчик не сомневался — сам недавно из деревни, так что было с чем сравнивать. Плотная кожаная безрукавка поверх рубахи вполне могла принадлежать торговцу, а небрежно свёрнутый тёмно-синий плащ на плече говорил, скорее, о принадлежности владельца к уважаемому в столице сословию врачевателей.
"Уж не вор ли?" — подумал Халит и схватил здоровой рукой злополучный камень, — "Или того хуже — разбойник!"
— Да ты никак драться собрался? — расхохотался незнакомец. — Не спеши, парень, навоеваться ещё успеешь! Давай-ка для начала на ноги тебя поставим.
Он скинул плащ, аккуратно опустил на него покалеченную ногу мальчика и вытянул откуда-то из-за спины небольшую кожаную сумку. Похожую Халит видел у лекаря, приходившего как-то пользовать жену хозяина от грудной жабы. "Наверно, не разбойник" — подумал он, но камень на всякий случай сжал покрепче.
А врачеватель уже вытянул маленький горшочек и уверенными, быстрыми движениями нанёс зеленовато-бурую мазь на стопу и лодыжку. Странный незнакомец шептал какие-то слова, втирая смесь в кожу, и мальчик почувствовал, как стопа пульсирует то жаром, то холодом — приступы острой боли замерзают, чтобы в следующее мгновение расплавиться и вылиться наружу горячим потоком.
— Ну что, легче?
— Да…
Халит ответил неуверенно, хоть и заметил, что уже может пошевелить пальцами. Он попытался встать, но неосторожно опёрся на больную руку и со стоном вновь опустился на мостовую.
— Ага, ещё не всё, — незнакомец вновь склонился над мальчиком, как и в первый раз, не удосужившись испросить разрешения.
Впрочем, запрета или протеста также не последовало — Халит почему-то чувствовал что таинственный врачеватель не причинит ему вреда, поэтому терпеливо ждал пока тот закатает рукав рубахи, обнажая огромный кровоподтёк на локте.
— Плохо? — не удержался мальчик.
— Приятного мало, — кивнул лекарь, — но ничего страшного. Сейчас наложу повязку, и через несколько дней всё пройдёт.