Подняв глаза, вижу, что мулла уже разлил чай по прозрачным стеклянным чашкам и разложил примерно на равные доли финики, инжир и бог знает ещё какие сладости (коим я даже не знаю названия, поскольку раньше не встречал и не пробовал).
- Спасибо, но я не голоден, - как могу вежливее, отвечаю «коллеге». – Не хотел отказываться сразу, чтоб никого не обидеть. Но есть больше не хочу.
Собираюсь вернуться к чтению, но мой сосед смеётся:
- Э-э-э, вот как раз и обидите. Если не попробуете.
- Обижу вас или их? - погружённый в чтение, не сразу улавливаю его мысль.
- Скорее хозяев, не меня, - нейтральным тоном отвечает мулла. – Как раз я готов принять ваш отказ, какие бы ни были его причины. Особенно в свете ваших слов насчёт «вражеских конфессий», абсолютно напрасных, кстати. Насчёт «вражеских конфессий» вы зря…
- Да бог с вами. Нет у меня никаких демонстративных причин отказываться, кроме собственной сытости, - пресекаю все возможные инсинуации. – У Церкви нет врагов среди людей в этом мире, если я правильно понял ваш намёк.
- Тогда хоть чашку чая выпейте? – деликатно просит мулла. – Вам же несложно? Вон ребята наблюдают. Поверьте, будет совсем неправильно проигнорировать. Хотя, заставить вас следовать нашим обычаям я не хочу и не могу. Особенно против вашей воли.
- Да без проблем… - продолжая удивляться, присоединяюсь к чаепитию, попутно забрасывая в рот курагу и что там ещё дальше идёт по списку на столе. Не знаю названий.
- Вы недавно здесь? – нейтральным тоном интересуется мулла через полминуты, когда мы с ним воздаём должное первой порции чая. – Если не секрет, вы не с Севера?
- Не совсем. – Прикидываю, что именно можно сказать, но по здравому размышлению решаю не перестраховываться. Мулла кто угодно, но не враг. Да и круги общения у нас с ним настолько разные, насколько только могут не совпадать. – Сам местный. Но недавно попал в аварию. Потерял память. Помню далеко не всё. Наверное, в этом смысле я тут недавно.
«Коллега» всплёскивает руками, говоря какую-то фразу по-арабски (я понимаю только слово «Allah»).
- Не могу не предположить, - переходит он затем на русский, - что в случившемся с вами однозначно есть Его замысел и промысел. Тем более, вы ведь тоже не отрицаете Его роль во всём происходящем.
- Кто бы спорил, - соглашаюсь, и не думая возражать. – Но нам, увы, не дано постичь все помыслы Его. Даже в той части, что касается лишь нас лично…
- Ну-у-у, это, возможно, потому, что вы вообще зачастую приписываете ему несуществующих соратников. Вернее, склонны приписывать, - с какой-то неожиданной энергией вспыхивает на ровном мулла. – Я имею в виду не вас лично, - он взглядом указывает на крест на моей груди. – Я скорее о христианстве вообще.