– Нет, что ты! – Галка мотнула головой. – Пусть у тебя остается.
– Но она еще очень хорошая, крепкая.
– Пусть она остается у тебя, я из этой сумки давно выросла.
– Выросла? Глупости! Я бы в жизни не дала тебе тридцать два. Ну от силы двадцать шесть, честное слово!
– Это приятно слышать…
– Это правда!
– Но я не буду ее носить.
– Ну… Тогда спасибо… Ты знаешь, много лет назад, еще подростком, я увидела эту сумку в магазине. Я так хотела ее купить, но не получилось… А как увидела ее у Андрея, то аж до потолка подпрыгнула. Будто кто-то осуществил мою мечту! – ее глаза искрились счастьем.
– Вот и хорошо, носи на здоровье. И продолжай мечтать. Мечты, знаешь ли, материализуются.
– Да, материализуются, – сказала Катя, и Галка уловила в ее голосе немного детской наивности. И немного грусти.
Она ушла в начале десятого. Через полчаса позвонила, что уже дома и что дети спят.
– Все было отлично, – сказал она, – спасибо тебе большое.
– И тебе спасибо.
– А мне за что?
– За все.
Оставшись одна, Галя долго не находила себе места, а ночью ей снились странные сны без начала, без конца и без смысла. Проснулась она, когда город еще был в плену серых сумерек. Она смотрела в окно, и ее не покидало ощущение, что ускользнувшие сны на самом деле что-то значили, да только она так ничего и не поняла. Утро было обычным – завтрак, почта, работа. С работой вышла заминка – Галка не могла не думать о вчерашнем вечере. Она ждала десяти часов, чтобы позвонить, – воскресенье, из-за простуды деток Катя отпросилась с работы, и они вряд ли проснутся рано. В половине десятого зазвонил телефон. Это был Андрей.
– Ты не сильно с нею сближайся, – сказал он.
– Не поняла… – сердце оборвалось.
– Я же сказал, я не буду с ней жить.
– Не будешь? А зачем тогда живешь?
– Ну, – короткий смешок, – потому что жалею.
– Жалеешь? Гм… А она тебя любит. Я это вижу.
– Это ее дело.
– А ты жестокий.
– Слушай, не выноси мне мозг!
– Андрей, если бы у тебя был мозг, ты бы понял, что так с людьми нельзя.
– Знаешь что, сестрица, позволь мне самому решать, что можно, а что нельзя!
– Тебе всегда это было позволено. Знаешь, что она мне сказала?
– Что? – в его голосе послышалась заинтересованность.
– Она сказала, что на самом деле ты добрый, а хочешь казаться злым. Она называет тебя Солнышкиным…Мы тебя так называли, помнишь?
– Все, хватит, я не намерен это слушать!
– Не намерен? Тогда клади трубку.
Но он не положил.
– Вот скажи, – в голосе Андрея она уловила обиду, – зачем она звонит своему бывшему мужу? Зачем встречается с ним?
– Как это зачем? Он отец ее ребенка. Она делает это ради Тимоши.