Они любили читать, даже Настя уже читала, умело складывая слоги в слова. А до чего любознательные были брат с сестрой! Все им было интересно: от огромного валуна, с незапамятных времен лежащего на въезде в село – а откуда он прикатился? – до деревянной кадки, в которой хранили сало, – почему в кадке, а не в кастрюле? Особый интерес вызывали котята, коровы, возвращающиеся с пастбища, козы, привязанные к колышкам, погреб, глубокий и холодный. Это понятно – им здесь все в диковинку. Соседка тут же предложила детям котенка, те в один голос отказались:
– У нас Лизка есть, мама ее привезет.
Катя привезла рыже-каштановую сиамку Лизку, и перепуганная кошка неделю носа с веранды не высовывала, а потом высунула, освоилась и часами грелась на солнышке, шипя на особо наглых, близко подобравшихся котов – была она стерилизованная. Вскоре коты к ней тоже интерес потеряли, и жизнь вошла в спокойное русло, как будто так было всегда, и кошка всегда лежала на бревне. Да, так было всегда – жаркий день переливался в прохладную ночь, ночь – то в солнечное, то в напоенное дождем утро. Казалось, дети тоже были здесь всегда – они влились в пространство дома, наполнив его теплым светом и счастьем.
Особо счастливыми сестры чувствовали себя по вечерам, когда комнату наполнял теплый свет от старого абажура и они вместе с детьми забирались на диван под теплые пледы. Лизка пристраивалась у кого-нибудь на животе. Смотрели мультики, а потом разговаривали…
«…Я не хочу в садик, там тети все лугачие и делутся. Там плохо пахнет, кушать не дают и живот болит от голода… У меня нету папы, он плапал без вести. Я хочу, чтобы Андлей стал моим папой. Я не люблю бабушку Олю, она все влемя селдитая, кличит на маму. Она невкусно готовит…»
«…А мне бабушка Оля говорит, что я папе своему не нужен. Неправда, папа обещал взять меня на море и в Киев на самую главную елку. Мама хочет заработать много денег и купить нам квартиру… Мы жили с дядей Мишей, он очень плохой, я его боюсь. Мама его тоже боится. Дядя хотел меня побить, а мама меня защитила. Мы убежали. Мы жили у тети Вали, это мамина подруга. У Андрея мне нравится, у него есть тренажер, я на нем ноги накачиваю. И еще возле его балкона растет абрикосовое дерево, на нем уже абрикосы поспели, я их ел…»
Иногда дети к вечеру совершенно выбивались из сил и тогда просили почитать. Телевизор они редко смотрели, не сильно к нему тянулись – в круглосуточном садике и интернате детям разрешали смотреть детский фильм или мультфильмы только по субботам. А вот книги любили, это у них от Кати, она читала запоем. Инна и Зина, напуганные временами тотального дефицита, ничего не выбрасывали, ни одежду, ни обувь – мало ли какие времена еще наступят и что еще может пригодиться. А уж книги тем более не выбрасывали, книги – это святое. Вот это святое десятилетиями копилось и громоздилось на полках, впитывая пыль родового дома. Пыль была не лежалая, а теперь и подавно – сестры читали детям вслух Твена, Катаева, сказки и даже Дюма, и к общению с ними добавилось восторженное обсуждение прочитанного. Бабушки клюют носами над книжками – они-то эти книжки наизусть знают, дети толкаются: «Не спи!» И так до полуночи, а то и до часу ночи. Днем Инна занималась с Настей чтением и письмом, к школе готовила.