Пока ликторы Мария несли его на носилках на холм, сопровождаемые воющими бардиеями, Цинна, Карбон, Марий Гратидиан, Магий, Вергилий и Попиллий Ленат, спустившись с ростры, уселись в верхнем ярусе комиция и, стараясь прийти в себя, стали ждать Квинта Сертория.
– Не могу поверить, что он до сих пор жив! – признался потрясенный Цинна.
– Думаю, он вскочит и пойдет, если кто-нибудь ткнет его под ребра добрым римским мечом, – сердито пробормотал Карбон.
– Что ты собираешься делать, Цинна? – спросил приемный племянник Мария, думавший о том же, о чем и все, но, не находя сил в этом сознаться, поспешивший поменять тему.
– Я пока не решил, – хмуро ответил Цинна. – Потому и жду Квинта Сертория. Я ценю его мнение.
Через час появился Серторий.
– Произошло наилучшее из возможного, – обратился он ко всем сразу, но прежде всего к Марию Гратидиану. – Не бойся обвинений в неверности, Марк Марий, ты приемный племянник, в тебе меньше марианской крови, чем во мне. Я, хоть и кровный родственник Мария по матери, говорю прямо: изгнание свело его с ума. Это не тот Гай Марий, которого мы знали.
– Что нам делать, Квинт Серторий? – спросил Цинна.
Серторий уставился на него в удивлении:
– То есть как? Ты консул, Луций Цинна! Ты и скажи, не я!
Пунцовый Цинна махнул рукой.
– То, что я консул, не вызывает у меня сомнения, Квинт Серторий! – выпалил он. – Я позвал тебя для того, чтобы спросить, как нам избавиться от бардиеев.
– Понимаю, – медленно проговорил Серторий. Он все еще носил на левом глазу повязку, но глаз уже полностью вытек, и он как будто свыкся со своим увечьем.
– Пока бардиеи не распущены, Рим принадлежит Марию, – сказал Цинна. – Вот только очень сомневаюсь, что они захотят разойтись. Им понравилось держать в страхе огромный город. Они не уймутся только от того, что Гай Марий слег.
– Их можно остановить, – сказал Серторий со зловещей улыбкой. – Я смогу их перебить.
Карбон просиял.
– Отлично! – крикнул он. – Я приведу всех, кто остался за рекой.
– Нет-нет! – в ужасе крикнул Цинна. – Снова бои на римских улицах? Нет, после последних шести дней это невообразимо!
– Я знаю, что делать! – сказал Серторий, которому надоело слушать эти глупости. – Луций Цинна, завтра на рассвете ты должен собрать вожаков бардиеев здесь, на ростре. Ты скажешь им, что даже на пороге смерти Гай Марий позаботился о них и дал тебе для них денег. Это значит, что сегодня тебя должны видеть входящим в дом Гая Мария и остающимся там достаточно долго, чтобы показалось, что ты мог с ним говорить.
– Зачем мне к нему идти? – спросил Цинна, обмирая от одной этой мысли.