– Шалость или гадость, – говорю я.
– Что-то случилось? – сонно спрашивает парень. На нем боксерские трусы, браслеты и фенечки.
О ГОСПОДИ! ОДНИ ТРУСЫ.
– Нет.
Крикет трет глаза:
– Нет?
НЕ СМОТРИ НА ЕГО ТЕЛО. НЕ СМОТРИ НА ЕГО ТЕЛО.
– Куда-нибудь ходил сегодня вечером? – Я высовываюсь в окно, протягивая Крикету конфету. Натан купил хороший, фирменный шоколад, не тот обычный дешевый из серии «Тутси попс» и не те маленькие шарики со вкусом лайма. – К вам, наверное, приходила куча детей?
Крикет непонимающе на меня смотрит:
– Ты подняла меня посреди ночи… чтобы поговорить о конфетах?
– А сейчас все еще жарко, да? – вырывается у меня. И тут же хочется умереть на месте.
Потому что Крикет превращается в статую, поняв, что стоит передо мной почти голый. Но я не смотрю, нет, нет! Совсем не смотрю.
– Пошли прогуляемся!
Мое восклицание приводит парня в чувство. Он потихоньку отступает в глубину комнаты, стараясь делать это не слишком поспешно.
– Сейчас? – спрашивает он из темноты. – Сейчас половина третьего утра.
– Мне надо с кем-нибудь поговорить.
Крикет отворачивается. Похоже, он нашел штаны. И уже их надевает.
Я краснею.
Он на мгновение задумывается, натягивает футболку через голову и кивает. Я сбегаю по лестнице мимо спальни родителей, временной комнаты Норы и незаметно выхожу на улицу. Крикет уже там. На мне пижамные штаны с узором в виде суши и белый топ. При виде одетого Крикета я в очередной раз чувствую себя голой, особенно когда замечаю, что парень поглядывает на мою голую кожу. Мы поднимаемся вверх по холму и выходим на угол нашей улицы, без всяких слов понимая, куда надо идти.
В городе тихо. Грубый дух Хэллоуина отправился спать.
Мы подходим к большому холму, отделяющему нас от Парка Долорес. На вершину ведут восемьдесят ступенек. Я считала. Где-то на двадцатой Крикет останавливается:
– Ты собираешься рассказывать, что у тебя на уме, или я так и буду мучиться неведением? Честно говоря, я не большой любитель играть в догадки. Было бы куда проще, если бы люди говорили то, что думают, не заставляя остальных ходить вокруг да около.
– Прости.
Крикет впервые за долгое время улыбается:
– Да ладно. Не извиняйся.
Я отвечаю слабой улыбкой.
Парень тут же становится серьезным:
– Это по поводу Макса?
– Да, – тихо говорю я.
Мы трогаемся с места и медленно поднимаемся по ступенькам.
– Он сегодня сильно удивился, увидев меня. Он ведь не знает, что мы видимся, так?
В голосе Крикета слышится такая грусть, что я замедляю шаг, обхватывая себя руками:
– Нет. Он не в курсе.
Крикет останавливается:
– Ты меня стесняешься? – И засовывает руки в карманы. – Из-за того что я не такой крутой.