– Так ты принцесса? – спросила Каллиопа.
– Нет. – Я покачала головой. – Моя мама принцесса.
– Значит, ты тоже принцесса, – благоговейно произнес Крикет.
Каллиопа недоверчиво сощурилась:
– Она не принцесса. Нет никаких принцев ада и пакистанских принцесс.
– Они есть! – закричала я громко. – И я есть!
И все же я прекрасно помню, как кровь прилила к моим щекам при следующей встрече с Беллами. Они пришли в полдень, и я сразу поняла, что попалась.
Каллиопа скрестила руки на груди:
– Мы знаем правду. Родители все нам рассказали.
– Твоя мама и вправду бездомная? – спросил с сочувствием Крикет. – Поэтому ты не можешь с ней жить?
Это был один из самых позорных моментов моего детства. Когда одноклассники задавали неудобные вопросы, я отвечала просто: «Я с матерью не знакома. Никогда ее не видела». В истории моего удочерения не было ничего необычного, все очень обыденно. Иметь двух пап в нашем городе не является чем-то из ряда вон выходящим. Как-то раз, несколько лет назад, мы с Крикетом смотрели телевизор. Внезапно он повернулся ко мне и спросил:
– Почему ты притворяешься, будто у тебя нет мамы?
Я подпрыгнула:
– А?
Крикет возился со скрепкой, пытаясь придать ей требуемую форму.
– Я имею в виду, с ней ведь сейчас все в порядке. Правильно?
Крикет хотел сказать, что моя мать не пьет уже почти год. Однако Нора по-прежнему оставалась Норой.
Я одарила Крикета выразительным взглядом.
Было заметно, что Крикет помнит. Не один год Беллы слушали вопли моей биологической матери. Где бы она ни появилась, Нора всегда была пьяна в стельку.
Крикет, опустив глаза, перевел разговор на другую тему.
Я весьма благодарна за то, что «мамочка» не трогает Макса. Его собственный отец – агрессивный пьяница – живет в опасном районе Окленда, штат Калифорния, а про мать вообще ничего не известно. Как бы то ни было, появление Норы осложнило бы наши отношения. Мы с Максом отлично понимаем друг друга.
Я оставляю Энди и поднимаюсь наверх. Через окно видно, что Каллиопа уже вышла из комнаты Крикета. Он ходит туда-сюда.
Дыра в ткани точно насмешка над всеми моими стараниями. Роскошная, бледно-голубая ткань, разложенная на рабочем столе, потеряла блеск. Но пока все такая же мягкая. И это дает надежду, что все будет хорошо.
Я решаю исправить ситуацию за оставшуюся ночь.
– Сегодня все должно засверкать, – заявляю я.
Райская Бетси наклоняет голову, прислушиваясь. Я прикрепляю к своему парику сверкающую заколку. На мне расшитое пайетками бальное платье, укороченное до мини, джинсовая куртка с заклепками в стиле Дэвида Боуи и сверкающие накладные ресницы. Я чешу Бетси за ухом, а потом мы вместе выходим из комнаты. На лестнице мы натыкаемся на Энди с корзиной постиранного белья в руках.