— Я собираюсь подняться и посмотреть, в каком состоянии Хейли. Вы говорите, что ее мама зла, как потревоженный шершень?
— Да. Не совсем без причины.
— Тогда вам лучше держаться подальше от нее, пока она не успокоится.
— А почему, по-вашему, я торчу здесь, сижу на этом неудобном стуле?
Хокинс направился к лифту, но Билл удержал его, положив руку на его предплечье. На нем была куртка, прохладная на ощупь из-за холода на улице.
— Это ведь уже что-то, да? — спросил Билл. — Если вы найдете эту машину…
— Конечно. Мы проработали все возможные варианты, куда могли направиться эти девушки. Как я уже говорил, кое-кто видел, как они шли…
— И кто-то видел Саммер, направлявшуюся к своему дому. Какой-то старик.
— Верно. Но никто не видел, как они садились в машину или разговаривали с кем-либо. Это, может быть, самое важное, что у нас есть.
Он похлопал Билла по плечу и пошел дальше.
— Детектив!
Хокинс снова остановился.
— Когда мы были там, говорили с Хейли… мы могли… Возможно, мы давили на нее слишком сильно.
Брови Хокинса поднялись, лицо помрачнело.
— Да, похоже, так оно и есть.
— Не могли бы вы сказать ей… сказать им, что я сожалею?
Хокинс кивнул и зашел в лифт.
Билл вдруг сообразил, что он сейчас слоняется в вестибюле, как будущий отец в старом фильме. Эта мысль отдалась болью в сердце. Он живо вспомнил день, когда Джулия рожала Саммер. Он держал ее за руку, доктор давал указания таким голосом, будто читал сказку на ночь. И затем родился багровый ребенок, весь в слизи, который скользнул в руки акушера, как гигантское желе.
Какое облегчение испытал Билл в тот момент! И как же он любил их обеих — Джулию и Саммер! Каким ясным и полным возможностей виделось будущее!
Он позвонил Пейдж, чтобы услышать дружеский голос. Но она так и не ответила, а затем прозвучало сообщение голосовой почты: веселый голос Пейдж сказал ему, что он знает, что делать, если хочет, чтобы она перезвонила.
Билл отключился.
Он вошел в магазин подарков и стал выбирать журнал или книгу, чтобы отвлечься. На обложках журналов сияли беззаботные улыбки мировых знаменитостей. Обложки романов были темными, с затейливыми шрифтами и убегающими героинями, оглядывающимися через плечо на преследователей — злобных убийц.
Билл засомневался, что может найти здесь хоть что-то нормальное.
Он отвернулся от стойки с книгами и прессой и увидел, что Тина Эверетт входит в вестибюль больницы. Девушка огляделась, широко открыв глаза, как будто не знала, куда идти. Билл вышел из магазина подарков и направился к ней. Подойдя к ней ближе, он позвал ее по имени.