— Кто он такой?
— Начальник. Так, все! Вставайте, руки за спину и идите к выходу! — профессор обратился к охране. — Забирайте его!
Меня быстро, совсем не церемонясь, вывели из камеры, надели наручники и повели вперед по длинному, слабо освещенному коридору. Справа и слева попадались другие камеры, но они были абсолютно пусты.
У ближайшего поворота нам встретился тот майор, с кем беседовал Германов. Смерив меня презрительным взглядом, он сплюнул на грязный пол и выразительно похлопал по висящей на поясе кобуре, откуда торчала рукоять пистолета.
— Без глупостей, или пристрелю…
— Как собаку? — не дожидаясь эпилога, перебил я. — Я это уже слышал! Майор, я не диверсант!
— Посмотрим! — процедил он, но на этот раз посмотрел на меня несколько иначе. — Шагай! Быстро!
Меня быстро вели по коридорам, то темным, то хорошо освещённым. Они были пусты, лишь изредка встречалась солдаты. На мое появление реагировали по-разному: кто-то встречал разгневанным взглядом, кто-то смотрел с нескрываемым интересом, а кто-то, как сопровождающий меня майор, с нескрываемым презрением. Воздух был на удивление чистым, что натолкнуло меня на мысль о хорошо налаженной работе вентиляционной системы, и, вполне возможно — системы фильтрации воздуха.
Поднявшись на уровень выше, мы остановились напротив небольшого помещение, когда-то бывшее раздевалкой. Помещение, судя по его состоянию, уже давно не использовалось по назначению.
Майор остановился и, обернувшись ко мне, осмотрел с ног до головы, скривился и снова сплюнул на пол.
— Смотреть противно! Не вести же эту… этого… — он слегка замялся. — К товарищу полковнику Зимину! Необходимо переодеться! На склад, живо!
Процесс переодевания в небольшой комнатке, оказавшейся чем-то вроде маленького складского помещения, не отличался хоть чем-нибудь интересным. Мой грязный, изодранный пейнтбольный комбинезон тут же выбросили в помятый мусорный бак. Взамен я получил безразмерную робу, из грубого и жесткого материала цвета хаки, старые, слегка стертые кирзовые сапоги.
— Уже лучше! — с ухмылкой констатировал майор, оценив мой внешний вид.
— Ну, замечательно! — недовольно произнес я, увидев свое отражение в зеркале.
— Что, не нравится? — насмешливо ухмыльнулся офицер.
— Выгляжу как бомж!
Ещё бы. Осунувшееся лицо, опухшие глаза, бледная кожа — чем не эталон красоты? Да и прошло уже немало времени с тех пор, как я полноценно спал, лежа в нормальной кровати. Практически ничего не ел уже двое суток. А в придачу ко всему — трехдневная щетина, спутанные грязные волосы, чумазое лицо, местами расцарапанное и покрытое пятнами крови. Одет как бездомный колхозник, времен середины семидесятых годов. А ещё запах… Весь мой внешний вид говорил о том, что вместо двадцати трехлетнего парня, в помещении находился сорокалетний заросший алкаш, которого кошки подрали.