* * *
Немцы зашевелились даже раньше, чем я ожидал. Видимо, командовал ими очень бдительный офицер, тщательно накрутивший хвосты подчиненным в том смысле, что химия – это, конечно, хорошо, но пристальное наблюдение за действиями противника еще никогда не шло во вред обороняющимся.
Так или иначе, наши действия были замечены, а скорее, услышаны, и противник начал лихорадочно готовиться к бою. Наибольшее беспокойство у меня вызвала активность немецких минометчиков. Не знаю, куда они собирались стрелять, но дальности 80-миллиметровых минометов вполне хватало на то, чтобы достать до моих танковых бригад, еще только разворачивавшихся в атакующий порядок.
Первым залпом немецкие минометчики подвесили над зараженной полосой шесть «люстр», ярко осветивших перепаханное воронками поле. Увидеть нас немцы не могли – между нами и зоной сплошного заражения лежала полоса избитого снарядами кустарника, да и расстояние все же было немалым. Тем не менее, немцы явно не собирались ограничиваться осветительными минами.
Вычислитель пока не видел в этой минометной батарее прямой угрозы. Первые взрывы осколочных мин прозвучали далеко справа, но после третьего залпа немецкие минометчики изменили прицел, и тревожный зуд под кожей известил меня о том, что следующие смертельные подарки лягут уже намного ближе.
Свой командный пункт я расположил на опушке небольшого леса почти сразу за выстроившимися в три ряда боевыми машинами танковых бригад. Грузовой автомобиль с размещенной в герметичном кузове мощной радиостанцией был штабной машиной одного из батальонов противохимической защиты, и я цинично прибрал его к рукам вместе с отделением связистов.
– Полк Цайтиуни на связь!
– Есть! – откликнулся командир радистов и почти сразу протянул мне трубку.
Я еще диктовал артиллеристам установки для стрельбы, когда вычислитель вновь подал тревожный сигнал, резко уменьшив масштаб виртуальной карты и выделив на ней готовящиеся к стрельбе батареи 105-миллиметровых гаубиц.
– Товарищ подполковник! Полковник Иванченко докладывает, что его бригада попала под минометный огонь! Есть потери среди танкового десанта.
– Начать выдвижение на рубеж атаки! – тянуть с переходом в наступление было нельзя. В Красной армии бронетранспортеры отсутствовали, как класс. Это создавало массу неудобств и вело к неоправданным потерям среди пехотинцев от заградительного огня противника. Одно дело, когда бойцы сидят за броней, пусть и тонкой, но защищающей их от пуль и осколков, и совсем другое, когда они находятся на броне танков, хоть как-то прикрывающей их только с фронта.