Увидев снующие по узким улицам толпы прохожих, Эвдорик ощутил себя не в своей тарелке. Столичные моды сильно отличались от провинциальных. Мужчины щеголяли в узких туфлях с загнутыми вверх носками, которые ниже колена пристегивались к ноге владельца ремешком, а женщины носили конические шляпы в ярд длиной. Казалось, каждый куда-то спешит. Даже столичный диалект и тот оказался ему не совсем понятен. Согамбрианцы укорачивали слова, пропускали целые слоги и почти не употребляли старомодные, но привычные Эвдорику «ты» и «тебе».
Сняв комнаты в гостинице средней паршивости, Эвдорик оставил карету и вещи на попечение Жилло, а сам, ведя на поводке собаку, отправился под моросящим дождиком к дворцу архидюка, стараясь примечать все на своем пути, но при этом не слишком заметно пялиться по сторонам, разевать от удивления рот и вертеть головой.
Дворец, облицованный по последней моде резными каменными плитками, примыкал к собору Божественной Двоицы. Эвдорик приобрел достаточно опыта при дворе своего сюзерена, короля Валдхелма Третьего Локаннского, и знал, что его ожидает во дворце: бесконечные задержки, сокращаемые лишь бесконечным подмазыванием придворных. Благодаря этой стратегии Эвдорик добился аудиенции у архидюка уже на второй день.
– Прелестное животное, – сказал, почесывая голову гончей, архидюк Рольганг – толстяк с глубоко посаженными и проницательными глазками-бусинками, облаченный в золотисто-пурпурные сериканские шелка. – Расскажите-ка мне, сэр Эвдорик, об этой затее с пассажирскими каретами.
Эвдорик поведал о том, как во время своего путешествия в Патению обнаружил там регулярное каретное сообщение, неизвестное пока в Империи. Как возвратился с этой идеей домой в Ардуэн, расположенный в баронстве Зургау, графстве Треверия, королевстве Локания, и как стал владельцем кареты патенской конструкции, сработанной тамошними мастерами.
– Это следует обдумать, – сказал архидюк. – Я предвижу некоторые последствия этой затеи, которые могут оказаться не по душе властям. Преступники могут скрыться на вашей карете от правосудия. Банкроты, утаив свою неплатежеспособность, могут основать новое дело в другом месте. А тайные агитаторы начнут шнырять по стране, распространяя недовольство и сея смуту среди черни.
– Но с другой стороны, ваше высочество, – заметил Эвдорик, – если дело начнет процветать, его можно будет когда-нибудь обложить налогом.
Глаза-бусинки вспыхнули.
– Ага, молодой человек! Вы умеете попадать в самую точку! Если учесть это обстоятельство, то я уверен, что его императорское величество не станет возражать против вашей затеи. Вот что я вам скажу. Завтра в десять у его императорского величества прием. Будьте во дворце с этим пропуском, и я представлю вас моему брату-императору.