Да, оно ваше — ваше, ваше! — но скажите мне, как быть с теми, кто непричастен к Жизни, кто избылся и избыт из вашей памяти, кто ушел или был изгнан в обезлюбленное, обезлюдевшее пространство, за пределы здравого смысла и человеческого взгляда? Их — проигравших, мертвых, покинутых, разорвавших последние связи — вспомните ли?
Нет, напрасно было бы на это надеяться. Счастливые и свободные, вы не войдете в затхлые склепы, где мертвые грызут сами себя. Хотя они здесь, рядом с вами, в соседних квартирах, на одной улице — вас отделяет от них невидимая стена. Вам нечего сказать им, а они не снизойдут до того, чтобы вас слушать. Нигде вы не найдете такой гордости и такого самоуничижения, как в тех, кто отрезан от людей, вышвырнут на обочину, оставлен буквально с одним легким и половиной сердца — и живи, как хочешь.
В томительные вечера, когда мир — огромный, днем заслоняющий все несчастья — сжимается до размеров комнаты; когда ошибки растут, словно тени, а удачи видятся редкими проблесками во тьме; когда все тело ноет от нерастраченной силы, а ум один за другим перебирает варианты того, что мог бы сделать, но не сделал — побоялся, не сумел, не захотел; когда ни одна живая душа не печется о том, жив ты или умер, и из всех людей на свете ты предоставлен одному себе; когда нет смысла лгать, и понимаешь отчетливо: ты — ничто, тварь, нуль, голые боль и отчаяние в человеческой оболочке; когда растравляешь, одну за другой, старые раны; когда чувствуешь, как все лучшее в тебе гниет заживо, обращается в перегной — тогда и только тогда в груди твоей рождается томительный, тягучий и страшный Зов. В упорядоченном мире он был бы неслышен, ограничен стенками твоего черепа, но здесь, во Вселенной Сказки, где дух равен плоти и помысленное соперничает с сотворенным, Зов изливается из тебя в просторы всеобщего одиночества, и те, кому предназначено слышать, слышат его, как собственный голос.
«Ко мне!» — говорит он. — «Ко мне, брошенные любовники и обманутые жены, честолюбцы, потерпевшие крах, и мечтатели, познавшие разочарование! Ко мне, забитые бухгалтеры и мелкие сошки, одержимые ревностью и снедаемые отчаянием! Приходите ко мне, вы, кто никогда не ел досыта, не любил взаимно, не знал счастья, вы, кому остались лишь зависть и бессильный гнев! Приходите, неудавшиеся самоубийцы, истерики и негодяи, неудачники всех мастей, чей кредит жалости давно исчерпан, позоры семей, чьи имена вычеркнуты из всех завещаний, солдаты, продающие свои ордена, женщины, продающие свое тело! Приходите ко мне, мертвецы, лежащие в земле, великое подземное большинство, вытесненное живыми! Ваши могилы немы, надгробия стерты безразличием памяти, мертвый холод и смертный грунт — вот все, что у вас осталось. Ко мне, покинутые живые и забытые мертвые! Я поведу вас!»