Вот давеча Варя сказала – сама, мол, решу. Когда захочу, тогда и решу. И сама у нее снотворное затребовала. Много – снотворного. Значит, невольно и право свое на выбор отстаивала, так, получается? Значит, предоставление возможности выбора и не злой замысел вовсе? Или все-таки – злой? Или она сама себя в своих грешных мыслях оправдывает?
Сбежал, сбежал Александр, напора ее испугался. Сильной эмоции. А что она есть, эта эмоция – всего лишь огромное желание сбросить с него проклятое чувство вины… На свободу отпустить…
За окном чуть посветлело – и не рассвет еще, только первые его потуги. Четыре часа, самое тяжелое время суток. Именно в это время все тяжкие замыслы в точку окончательного решения приходят. Надо пойти лечь, переждать. А может, снотворного выпить?
Мысль о снотворном дернулась внутри страхом, подняла с места. Казалось, даже в спину толкала, пока она на цыпочках кралась на свой диван. Легла, натянула на голову одеяло, потрогала руками ледяные ступни. Надо согреться поскорее, заснуть…
На излете дремы, перед самым провалом в сон, увиделась вдруг картинка – все то же снотворное. Летят над головой блестящие блистеры, сложились косяком, как перелетные птицы. Близко летят, над самой головой. Даже и буквы можно рассмотреть. А если сильно глаза напрячь, то буквы в знакомые названия препаратов складываются – донормил, имован, феназепам…
* * *
Анна Ивановна, скажи-ка мне, Анисимову ты наблюдаешь? Она вроде с твоего участка?
Сергей Петрович, главврач, чуть оттолкнувшись носком ботинка от пола, поехал креслом назад, перенес тяжесть ноги на каблук, подрулил обратно к столу. Привычка у него такая была, туда-сюда ездить. А сейчас вдобавок еще и очки снимет, начнет их протирать замшелым платком, всегда одним и тем же, в сине-голубую клеточку.
– Да, Сергей Петрович, с моего участка. А что такое?
– Да ничего, собственно. Ты садись, садись, Анна Ивановна… Просто нас тут журналюги по телефону одолели, Анисимовой интересуются. Я уж вчера Степановну на них наслал…
Что ж, понятно. Степановну, это хорошо. Мария Степановна, заместитель по организационно-распорядительным вопросам, была у них широкой спиной во всех смыслах этого слова. Так ловко вопросы организовывала и этими же вопросами распоряжалась, что Сергей Петрович беды не знал. И еще было у Марии Степановны одно замечательное свойство – брать на себя «скользкую», как она выражалась, ответственность. Бывало, обстоятельства всякие складывались, и такие даже, которые к их медицинскому ведомству вроде как особого отношения не имели. Но, как говорится, вопрос задан, и надо на него отвечать! А быстрота реакции относительно принятия любого решения была у Марии Степановны необычайная, которая, впрочем, объяснялась произнесенной уже после скороговоркой – «мне на пенсию скоро, так что гори оно все синим пламенем…» Говорят, таким образом на пенсию она уже добрый десяток лет собиралась, и в синем пламени не одна проблема вместе со скользкой ответственностью сгорела.