— Да-да-да, нужны!
Он схватил блокнот, перелистал его и начал читать, чуть подвывая в конце предложений:
«Валерия взволнованно обернулась на голос, тревожно поправляя пышные рыжие кудри. Глядя на этого непередаваемо мужественного мужчину, она заметила его мгновенное смущение. Он скользнул по ней изумленным взглядом, затем стремительно и энергично вошел в комнату. Вибрирующее напряжение сковало Валерию. Как будто начал действовать сеанс гипноза. Это и есть шеф? Она представляла его совсем иначе.
Очень светлые волосы, стальные глаза, крепкий подбородок и высокий рост. Уверенный, чуть-чуть надменный стиль поведения и то, как непринужденно этот человек носит дорогую одежду — полная гармония во всем, — легко убедили ее, что он — настоящий, стопроцентный мужчина».
— Ну как? Как вам отрывок?
Ирина смотрела на Мишина и щурилась на солнце, светившее из окна прямо ей в лицо. Она чувствовала себя как киношная героиня на допросе под лампами. Только не комиссар полиции, а юрисконсульт с нетерпением ожидал, когда она хоть что-то скажет. Он не выдержал первым:
— Ну как? Говорите, говорите!
— Говорить?
— Да-да-да!
Ирина побродила взглядом по эстампам на стенах, посмотрела на свою сумочку и спросила:
— Вам так нравятся любовные романы?
— Вот еще! У меня на романы нет времени. Но что вы скажете об отрывке?
— Очень мило, — нашла она вежливые слова.
— Да? — обрадовался мятый юрист. — Тогда послушайте вот это!
«К непреодолимому смущению Валерии, она явственно и взволнованно ощутила, что его сильные руки твердо и в то же время нежно легли ей на ее трепещущие бедра, и это прикосновение обожгло ее сквозь тонкую материю платья, словно огонь непередаваемо адского пламени. По всему ее страстному телу, как знойное тепло ласкающего летнего дня, разлилась сладкая и пьянящая истома.
— Мне невероятно нравится это замечательное платье, — хрипло прошептал он, и его жаркое дыхание пошевелило пышные пряди ее волос.
Валерия почти задохнулась, испытав одновременно острый, словно сияющий кинжал, шок и взрыв безумной, всепоглощающей страсти. Они наполнили пылающую до сих пор неведомыми ей чувствами девушку бесконечным множеством сладостных, хотя и запретных до сих пор желаний. Коснувшись ее руки вчера за чаем, этот мужественный человек разбудил в ней неведомые, хотя и подсознательно знакомые чувства, но это… это было самой сладкой, самой чувственной мукой, которую она когда-либо переживала».
— Ну как? — напористо спросил Мишин. — С огоньком?
— Великолепно, — покорно согласилась Ирина. — Автор очень… э-э-э… мило пишет.