К счастью, вдоль улицы выжидающе медленно ехало такси. Водитель поморщился, услышав, что ехать всего несколько кварталов, и заломил двойную цену.
— Ладно, — открыл дверцу Богдан. — Да-да-да, быстрее!
Вот и знакомый стеклянный подъезд со стройматериалами. Но не успел Богдан расплатиться с водителем, как увидел выбегающую из-за угла Ирину. Вид у нее был такой, словно она добиралась на эту улицу сквозь все самые грязные на свете чердаки и подвалы.
— Подожди, — сказал Богдан водителю, замахал Ирине рукой и кинулся ей навстречу. — Здесь могут прятаться убийцы, они охотятся за тобой, — торопливо говорил он на бегу. — Скорее в машину.
— Да-да, и тебя, я слышала… — задыхаясь ответила она. — Этот бородатый… он там, наверху… Он же сосед профессора. Сосед Призорова… Ой!
Богдан вздрогнул от треска выстрела, подхваченного слабым эхом. Пуля подняла маленький фонтанчик рядом с Ириной. Стреляют из здания?
Снова треск выстрела. Пуля пролетела так, что Богдан ощутил движение воздуха.
Схватив Ирину за руку, он ринулся через улицу к такси, водитель которого пытался сообразить, что же он слышит и откуда это доносится. Но слова странного пассажира: «Как будто стреляют?» подстегнули его, и через пару минут между ними и стрелком была уйма кварталов. А Ирина кинулась Богдану на шею.
Вот так.
Реальная жизнь отличается от выдуманной невозможностью сосредоточиться на каких-нибудь переживаниях.
В телесериале из жизни графьев, князей и нефтяных монополистов страстные Антонио с Лаурой могут двадцать пять серий подряд чирикать о своей неразделенной любви на фоне готических или психоделических интерьеров, а остальным домочадцам приходится на это время эмигрировать куда придется или отдохнуть в местном госпитале после взрыва вулкана. Совсем нищая Аксинья в туфлях из кожи редкой змеи и жемчужном колье обсуждает свои финансовые неприятности поочередно с мужем-бандитом, другом сердца из диких охотников на нанди-бэра и поваром ресторана для экстремалов… обсуждает до тех пор, пока стоимость колье не удвоится, а нанди-бэра не привезут в зоопарк. Тот же Антонио рапортует о своих любовных победах всякому персонажу и зрителю, который захочет послушать. В общем, страстные и трогательные эпизоды продолжаются столько, сколько позволит рекламодатель… или кто там управляет этим процессом.
Действительность же бесцеремонна. Она грубо превращает всякие душевные воспарения и чувствительные сцены в фантасмагорию. И это еще в лучшем случае.
Сидят, к примеру, на тахте двое влюбленных голубков — скажем, Он и Его знакомая, об отношениях с которой Он уже столько наврал своим друзьям, что отступать просто некуда. Его рука на ее тонкой талии, ее ручка на Его плече, предсказать их занятия на ближайшее время можно безо всякого гадания.