Вернувшись домой, тёплое «Жигулёвское» Окаёмов поместил в морозильник, а холодную «Балтику» вылил в кружку — железную, с оббитой по ободку эмалью — дабы указать зазнавшейся самозванке её законное место. Немного отпив, — а с похмелья вполне! очень даже приличный «Ёрш»! — Лев Иванович набил трубку и, закурив, наконец-то осмотрел комнату: терпимо! После вчерашнего — более чем. Кровать, конечно, расхристана, на полу два, три окурка, монотонный диалог солёного огурца с ломтиком засохшего сыра настраивает на минорный лад, а более — ничего предосудительного: ни батареи пустых бутылок, ни разбитых тарелок и треснувших стаканов, ни даже опрокинутого стула — десять, пятнадцать минут уборки и можно ничуть не стесняясь принимать в этой комнате прекрасную Незнакомку. А Незнакомка должна была — Лев Иванович посмотрел на циферблат — осчастливить его своим визитом часа через полтора, два. Вернее, первая из Незнакомок. Коих, начиная с четырнадцати часов, сегодня предполагалось где-то от трёх до пяти.
Однако, прежде чем позвонить в фирму и распахнуть дверь для чужих проблем, следовало окончательно убедиться в своей состоятельности; Окаёмов допил «Балтику» и занялся уборкой: некоторая слабость, лёгкая дрожь в руках, а в целом — терпимо. Но тело в его работе не главное, главное — голова. Она-то после вчерашнего — как? Способна? Лев Иванович включил компьютер, но тут же его и выключил: «Лукавишь, да! Ищешь чего полегче? А сегодня тебе не с картами — сегодня тебе с людьми работать! Так что, голубчик…»
Мученически вздохнув, Окаёмов достал пятничную распечатку и попробовал сосредоточиться на особенно запутанном паттерне аспектов седьмой гармоники одной из недавно обратившихся к нему клиенток. Седьмая (божественная!) гармоника — гармоника вдохновения, гармоника буйной фантазии, гармоника великих творческих, но и великих деструктивных сил! Выдающиеся карты седьмых гармоник имели и Берлиоз, и Бетховен, и Ле Корбюзье, и… Гитлер! А у Татьяны Евгеньевны? Паттерн-то берлиозовский (классический большой крест), но вот планеты… хотя…
Голова соображала очень неважно. Окаёмов скоро изловил себя на мысли, что сейчас он способен лишь тупо пережёвывать значения отдельных аспектов между планетами: например, смысл оппозиции Венеры к Плутону или квадратур Сатурна и Нептуна к тому же Плутону. Занятие не сказать чтобы совсем бессмысленное, но и продуктивным его тоже не назовёшь: вырванные из контекста других гармоник, а главное, не соотнесённые с радикальной картой сами по себе эти аспекты о психических особенностях госпожи Медянниковой сказать могли очень мало. Да… сегодня он в этой абракадабре, что называется, ни «бе», ни «ме» — по счастью, сегодня Льву Ивановичу не требовалось совершать интеллектуальных подвигов: не горит — Татьяне Евгеньевне назначено на среду. А сегодня — чёрт побери! — Незнакомки.