— Но именно там он захватил огромные трофеи. Разве это не улучшило его настроения?
— Он успокоился за Софию и детей — дела в Эшгроу, кажется, обстояли печально. Но призовые деньги, даже в таком количестве, суть дела не поменяли. А вот Сен-Мартен поменял.
— О да, да! Как мы радовались! Капитан Фэншо в представительстве сказал, что это самая удачная подобная операция за всю войну. Его же должны теперь восстановить?
— Думаю, могут. Тем более, что его кузен Нортон отдал ему место от Милпорта, карманного округа на западе.
— Теперь-то уж точно, с такой небольшой разницей голосов в парламенте. Как же я рада за них обоих. Я обожаю Софи! Стивен, прости меня, но нужно присмотреть за олениной. У лапландца бывают трудности с Ульрикой. Он, видишь ли, не из этого дома — Ягелло мне его просто одолжил вместе с фаэтоном и лошадьми, чтобы возить бабушку в церковь и иногда в город. А со мной он ладит.
Оставшись один, Стивен стал размышлять. Одно время он считал, что Диана, наверное, летает на воздушном шаре просто для удовольствия, но сейчас казалось более вероятным, что изначальная его и Блейна мысль оказалась верной. Жила она пусть и не в мучительной бедности, но уж точно небогато. Его мысли мчались вперед, пытаясь обуздать невероятную спешку и возбуждение духа, чтобы он мог выработать убедительный, связный способ изъясниться. Он вынул из кармана аптекарский флакон и ломал восковую печать на пробке, когда Диана вернулась с его свертком:
— Стивен, ты это оставил в экипаже. Пишан отнес его в кухню.
— Спасибо, — воскликнул он, пряча бутылку обратно. — Это листья коки, я их купил в Стокгольме.
— А для чего они нужны?
— Они снимают усталость, и, при правильном применении, чувствуешь себя умнее и даже остроумнее. Я тебе их посылал из Южной Америки.
— К несчастью, они не дошли. Мне хотелось бы почувствовать себя умнее и даже остроумнее.
— Мне очень жаль. Дела не идут как надо. Скажи, ты получила письмо, которое я отправил из Гибралтара перед южноамериканским плаванием? Я его передал с Эндрю Рэем, который ехал домой посуху.
— Господь свидетель, ты же не доверился этому чертову ничтожеству Рэю? Я его видела пару раз, когда он вернулся. Сказал, что видел тебя на Мальте. Вы вместе слушали музыку. Кажется, ты наслаждался водолазным колоколом и другими удовольствиями Валетты. Но ни о каком письме или сообщении он не сказал. Надеюсь, в нем не было ничего секретного.
— Ничего, что мог бы понять незнакомец, — заверил Стивен, вставая — пожилая дама открыла дверь.
Это оказалась графиня Тессин. Диана представила их друг другу на французском, добавив, что Стивен — друг Гедимина. Она его представила как месье Мэтьюрина-и-Доманова — совершенно правильно, но лицемерно. Можно было не волноваться — старая дама слегка смутилась и, узнав, что Ягелло не ждут до обеда, ушла, хотя ее и просили остаться.