— Позвольте предложить вам руку, мэм? — спросил Стивен.
— Вы очень добры, сэр, очень любезны, но меня ждет Аксель. Он привык к моей походке.
— Если я когда-нибудь постарею, — призналась Диана за обедом, — то надеюсь, что смогу держать в уме изменения ценности денег.
— Немногим это дано.
— Нет, и графиня Тессин не из их числа. Изменения пугают ее до… не хочу сказать до скупости, она все-таки очень добрая. Но говорит, что вынуждена считать каждый пенни и уволила почти всех слуг. С меня берет чудовищно высокую арендную плату, а почти весь парк сдала под пастбище. Мне остался лишь маленький паршивый выгул. Я так надеялась разводить арабских лошадей, но здесь нет места. Стивен, почему ты не ешь? Есть у меня пара, прекрасную маленькую кобылку я тебе обязательно покажу после обеда, но будь у меня такой отличный луг, как у Джека Обри, я бы завела дюжину.
«Боюсь, мое волнение ее затронуло, — подумал Стивен. — Совершенно не в ее духе». Он заставил себя есть со всей видимостью аппетита, на которую его хватало, и слушал ее замечания об уроках английского. Мало места для предприятий подобного рода — очень много шведов и без того говорят по-английски. А еще об этом хозяине цирка, который немало платит за подъем на воздушном шаре.
— Он хочет, чтобы в следующий раз я надела блестки, — пожаловалась Диана.
Стивен редко, когда столь слабо контролировал эмоции и не мог вести вежливую беседу. Чувства давили все сильнее, и он благословил неловкое движение, которым Диана свалила на пол графин.
— Вина больше нет. — улыбнулась она. — Но по крайней мере, могу сварить тебе приличный кофе. Это все, что я умею по части домашнего хозяйства.
Кофе и правда оказался отличным. Пили они его на террасе с южной стороны дома. Арабская кобыла пришла посмотреть на них, приближаясь вежливыми робкими шажками, пока не удостоверилась в радушном приеме. Она встала, свесив голову через плечо Дианы и заглядывая ей в лицо огромными блестящими глазами.
— Она за мной следует, как собака. Когда может зайти в дом, то поднимается и спускается по лестнице. Единственная из всех известных мне лошадей, которую я рискнула бы взять с собой в корзину воздушного шара.
— Сомневаюсь, что когда-нибудь видел столь красивое и благосклонное создание, — признал Стивен. Красота лошади дополняла красоту Дианы, наполняя его сердце беспокойной радостью.
В стойлах они увидели еще одного коня.
— Всего лишь мерин, — заметила Диана.
Тщательно осмотрев конюшню, они пошли обратно в дом. Напряжение спало, и завязалась непринуждённая беседа: о кузенах Дианы, детях Софии, восстановлении «Грейпс», о благосостоянии миссис Броуд. В холле Стивен сказал: